Счастливые Земли

Лесоруб задыхался, каждый прыжок (а в доспехе приходилось почти прыгать, а не бежать) норовил стать последним перед тем, как груда железа притянет человека к земле.

Рухнул на землю щит Фарша, воин на бегу освобождался от снаряжения.

— Бросайте все! — рыкнул он. Грохот доспехов.

Лесоруб отшвырнул алебарду, скинул шлем и принялся возиться с ремнями наплечников.

Щиты побросали все. Впереди отряда мерно, постоянно поглядывая на лес, бежали мадрал и Гнев.

Поворот медленно приближался. Вот уже тысяча шагов. Пятьсот.

Перед глазами заплясали круги. Гнев и ковыльцы оторвались от тяжело бегущих Искателей. Кольчуга-Кольчуга... Скинуть бы ее. Но если остановиться сейчас — то начать бег будет гораздо труднее.

Триста шагов. Двести...

— Быстро-о-о! — крик Гнева.

Бок разрывается от боли, дыхание жжет легкие. Сто шагов.

Гнев стоит на повороте и машет рукой в сторону леса.

На дороге появляется облако бабочек. Пятьдесят.

— Давайте, мужики! — вопит Гнев.

Поворот, сзади с грохотом падает на землю Медведь.

— Вон дом, в подвал! Подальше от окон и дверей, если не успеете! — Горящий бросается к здоровяку.

Дом... Пятьдесят шагов. Ну же.

В лесу трещат деревья, откуда-то доносится жуткий вой. Стремительно темнеет небо. Бежать!

Гнев с трудом поднимает Медведя на ноги. Пытается тащить его за собой. Здоровяк еле передвигается. Сломался!

Дом. Совсем рядом. В лесу раздается неистовый, надсадный свист.

— Бего-о-ом! — орет Гнев.

Дверь... Сил нет...

Лесоруб влетает в укрытие и падает на пол.

— Подъем! — крик кого-то из ковыльцев. Вроде Друз. Чьи-то руки впиваются в одежду и куда-то тащат. Удар в спину. Фарш с ходу прыгает в разинутый зев подвала.

В проеме двери видно, как Гнев кидает Медведя в заросли и бросается следом.

Опоры нет, руки соратников тащат Лесоруба вниз.

— Все здесь? — раздается нервный голос Паблара.

— Медведя и Гнева нет. А доблестный капитан туточки, — рычит Тьма.

Рев ветра наверху, дикий вой, ужасный свист стихии.

— Проклятие, — стонет где-то Родинка. — Медведь... Проклятие...

Лесоруб с трудом пытается перевести дух. Мышцы разрываются на части, из груди рвется сиплое дыхание. Страшно... И больно...

Тьма...

Очнулся Лесоруб оттого, что ему на лицо пролилась вода.

— Утро, — улыбнулся алебардисту Джаззи.

Капитан Искателей обнаружил себя на грязном полу дома. Значит, из подвала его вытащили.

— Закончилось? — просипел Лесоруб, ощущая страшную слабость во всем теле.

— Ага, — Джаззи кивнул и поглядел в окно.

— Что с Медведем?

— Живой. Гнев его в какую-то яму пихнул и сверху прикрыл. Ожоги, и только. Повезло. Сейчас ребята вернутся, за оружием и доспехами пошли. Гнев сказал, что дальше сегодня не пойдем. Устали все.

— Это очень хорошо. — Алебардист закрыл глаза. Идти он вряд ли сегодня сможет. Второй день подряд!

— Тут во дворе колодец есть, вода хорошая, — вдруг сообщил Джаззи. — Даже странно. Почему люди отсюда ушли?

— Ветер, это Ветер, — раздался голос Теккена. — Народ перебрался поближе к городу, там спокойнее.

— Мозги поменяй на мясо, — хмыкнул Джаззи, — может, легче спать будет, раз такой умный.

— Раньше тут все не так было. Когда я жил здесь — Топи далеко на юге находились, — проигнорировал его реплику Теккен.

— А сейчас?

— Думаю, три дня пути, и мы к ним выйдем, — худощавый солдат подошел к двери.

— Да, ты же давно тут жил... — покачал головой Гезеш.

— Давно, — согласился Теккен. — Но позже твоего похода.

— Да? — Алебардист с трудом сел и принялся расстегивать поножи. Хотелось снять с себя все железо и выбросить.

— Ага! — Теккен широко улыбнулся. — Я слышал про то, что Дикие собирались идти на Колонну. Хотя мало кто пошел...

— Мы все умрем, да-да-да-да! — протараторил Джаззи и вышел из дома.

Теккен провел рукой по грязному подоконнику.

— О тебе легенды как о герое ходили!

— То есть? — не понял Лесоруб

— То и есть. Во всем винили капитанов тех отрядов, что к тебе тогда не примкнули. Я помню. Наши сейчас на тебя как на бога смотрят.

— Не заметно... — Гезеш поморщился. Ему почему-то были неприятны слова молодого алебардиста.

— Гнев — не знаю почему зол. А мадрал... Он ведь еще щенком был, когда все воины их племени ушли с тобой. Его не взяли, как он рассказывал. Да и вообще, от него доброе слово услышать невозможно.

— Где Мудрый? — поинтересовался Лесоруб, стараясь выкинуть из головы мысли о прошлом.

— Ушел с остальными, скоро будут. Неплохо пробежались, да? — хохотнул Теккен.

— Мне не понравилось, — буркнул Гезеш и с трудом поднялся. — Помоги кольчугу стянуть.

— Всегда говорил: доспех — штука лишняя, — приятель подошел к воину.

— Иногда и впрямь лишняя, — Лесоруб наклонился, протянув руки к полу, и попрыгал, пытаясь стряхнуть кольчугу.

— Погодь, сейчас, — Теккен рванул рукава доспеха так, что алебардист пошатнулся. — Худеть тебе надо, да...

— Нормально, — пропыхтел Гезеш.

Кольчуга с шелестом соскользнула вниз и глухо упала на дощатый пол.

Даже дышать стало легче и приятнее. С неприязнью посмотрев на доспех, Лесоруб поморщился. Завтра снова в путь, и опять в железе. Может, выбросить его?

Снаружи звонко пели птицы. Ветер их не тронул.

— Почему они поют? — спросил Гезеш.