Счастливые Земли

Лесоруб улыбнулся и откинулся на спину, глядя в темнеющее небо.

— Не знаю, как вы, а я с удовольствием буду вспоминать прошедшие дни. Даже этот город...

— Еще бы, больше-то нечего, — мрачно вставил Рыбак.

— Я хочу вспомнить...

Над островком повисло молчание, лишь сопение Фарша нарушало вечернюю идиллию.

— Браты, помогите! — весело завопил откуда-то с болота Родинка, — Не дотащу!

— Пошли, поможем, — поднялся Мудрый.

— Сиди уж, — остановил его Рыбак. — Мы втроем управимся.

Лесоруб согласно кивнул и с сожалением оторвался от созерцания неба.

Дорога... Дорога, дорога, дорога... Каждый ее поворот, каждый подъем и спуск — проклятый круг прошлых дней. Путь в пустоту. Безумно болят ноги, огонь пожирает тело под доспехом. Шаг за шагом, вместе со всеми. В неизвестность. Кто-то упал. Дальше. Надо идти дальше. Этот слаб, он не дойдет. Ему повезло. Лечь бы рядом... Но надо идти. Куда? Зачем?

Впереди драка. Надсадный крик, лязг стали. Тяжелое дыхание. И запах смерти. Вперед. Может, повезет и удастся добраться до врага. Раскрошить его, втоптать в дорогу, пройтись сапогами по остывающей плоти. Вперед! Вперед! Вперед!

— Кэп, ты чего? — голос Медведя вырвал Лесоруба из объятий сна.

Алебардист резко сел, затравленно оглядываясь по сторонам. Над болотами висела душная ночь.

— Ты стонал, — поделился наблюдением лениво ворошащий угли Фарш.

— Сон приснился...

— Сон? — хмыкнул Медведь. — И что тебе снилось?

— Не понял, но что-то страшное... — Лесоруб откинулся на спину и уставился в небо.

— Скоро рассвет, — заметил здоровяк.

— Угу. — Алебардист закрыл глаза, но перед взором вновь зазмеилась дорога и закачались спины идущих впереди воинов, — Проклятие...

— Выспался небось? — ехидно поинтересовался Фарш.

— Похоже, да. — Лесоруб вновь сел и посмотрел на друзей. — Давно сидите?

— С тех пор, как Родинка и Рыбак завалились. Ты с Мудрым завтра дежуришь в первую смену, — ответил Медведь и подвинулся поближе к костру. — Прохладно становится.

— Ночью какая-то дрянь недалеко орала. Птица, наверное. И болото стонет...

Словно в подтверждение слов Фарша над болотом пронесся низкий гул. Лесоруб поежился:

— Жутко...

— Ненавижу это место, — поделился с приятелями обезображенный шрамами воин.

— Рано или поздно мы выберемся отсюда, — улыбнулся Медведь. — Придем в Счастливые Земли Мудрого, найдем там какого-нибудь мага, и он поможет нам все вспомнить.

— Мага? — повернулся к нему Фарш. — Это что?

— Это... — замялся Медведь и удивленно посмотрел на товарища. — Ну, маг это и есть маг! Человек такой, волшебник.

— Чего? — Фарш даже приподнялся. — Колдун, что ли?

— Да, так их тоже зовут.

— Ты правда ненормальный? С колдунами якшаешься? — Лицо Фарша перекосила гримаса гнева.

— Ты чего, брат? — изумленно промолвил Медведь.

— Колдуны — это Зло!

— Почему? — спросил его Лесоруб.

Фарш осекся и растерянно оглядел командира.

— Ну... Зло потому что... Не знаю!

— Чушь какая-то. Не знаю, но знаю... — фыркнул Медведь.

— Ладно, хватит уже. — Лесоруб тяжело поднялся с земли. — Пойду, отолью...

— Далеко не уходи, ладно?

— Не боись. — Алебардист отошел на несколько шагов от костра и развязал придерживающую штаны веревку.

— А я-то волновался, — донесся в спину едкий комментарий Фарша.

— Все свои, — откликнулся Лесоруб.

К острову, где приютились два обветшавших домика, воины вышли лишь к следующему вечеру. Как ни странно, от трясины и щита-ориентира, на котором красовалось плачущее око, до заброшенного поселения идти оказалось недолго.

Убогие лачуги, иначе назвать древние строения язык не поворачивался, на фоне зеленой равнины осоки смотрелись тоскливо. Четыре стены и ветхая крыша. Казалось, что покинувшие свои дома жильцы унесли отсюда абсолютно все, даже печной камень.

Побродив по островку, солдаты расположились на ночлег, с нетерпением ожидая следующего дня. Завтра они дойдут до реки. До следующего рубежа пути в Счастливые Земли.

Ночью, во время своей смены, Лесоруб вышел на улицу. Над болотами висела луна, превращая осоку в колышущееся серебряное море. Любуясь зрелищем, воин оперся на алебарду. Чудный мир, прекрасный.

— Кэп? — окликнул его показавшийся из лачуги Мудрый.

Лесоруб лишь поднял руку, призывая помолчать. Пожилой солдат все понял. Подойдя к товарищу, он замер рядом, глядя на лунное море.

— Красиво, — прошептал Лесоруб.

— Да...

Идиллию нарушил долгий стон, пронесшийся над болотом.

— Жуть, — поморщился Лесоруб.

Мудрый промолчал.

— Почему люди ушли отсюда?

— Потому что ночью принято спать, — хмыкнул седовласый, — а тут такие звуки.

— Возможно...

— Смотри! — Приятель дернул Лесоруба за рукав.

— Ну? — повернулся к нему алебардист и обмер.

Через топи к островку шел человек. Высокий, в длинном темном плаще до пят. Казалось, осока сама раздвигается перед ним, освобождая дорогу.