Счастливый билет

— Он утонул. Пошел купаться с другими мальчиками в Нью-Брайтоне и заплыл слишком далеко. Скорее всего, он хотел похвастаться. Когда они доплыли до него, было уже слишком поздно. Ох, мой любимый Люк! — запричитала она. — Ему было всего тринадцать. Я до сих пор не могу поверить, что он мертв.

Лиза не перебивая слушала сестру. Взглянув на Стэна, она увидела, что тот сидит в углу, обхватив голову руками.

«Пойду-ка я приготовлю чай, — подумала Лиза. — Это как раз то, что нам сейчас нужно, — чашечка чаю».

К ее удивлению, в кухне уже кто-то был — тощая, костлявая женщина с выцветшими рыжими волосами. Она склонилась над раковиной и исступленно мыла посуду.

Джоан!

Лиза ничего не сказала, просто стояла и смотрела на сестру, отметив про себя цыплячью шею, увядшую, пожелтевшую кожу, усеянную веснушками, морщинистые локти. Совершенно неожиданно Лиза вдруг осознала собственную красоту и подивилась тому, как эта невзрачная женщина могла оказаться ее сестрой и сестрой Нелли. Лиза вспомнила братьев, светловолосых, хорошо сложенных красавцев, ничуть не похожих на это пугало в образе женщины. Но ведь в детстве Джоан была очень симпатичной девочкой. Что же заставило ее превратиться в старуху?

Джоан внезапно заметила, что она в кухне не одна. Она подняла голову, и ее лицо залила краска гнева.

— Ага, явилась не запылилась, — невыразительным голосом произнесла она.

— Да, — легко согласилась Лиза.

Сестра отряхнула мыльную пену с рук и принялась вытирать тарелки.

— Ты сотрешь узор, — сказала Лиза.

На шее у Джоан вздулись вены, тарелки скрипели — с такой силой она терла их полотенцем. Сестра Лизы ничего не ответила.

— Джоан, почему мы не можем быть друзьями?

— Ха!

— И что это означает?

— Это означает «нет». Я не желаю быть твоим другом. Ты не принесла нашей семье ничего, кроме несчастий.

Лиза вспомнила Тома.

— Скорее, это семья не принесла мне ничего, кроме несчастий, по крайней мере когда я была маленькой.

Джоан окинула ее презрительным взглядом; ее зеленые глаза были полны ненависти.

— Я не знаю, о чем ты толкуешь. Зато я знаю, что мама была уверена в том, что из твоей задницы светит солнце. Я только и слышала: наша Лиззи то, наша Лиззи это. «Интересно, что поделывает сейчас наша Лиззи?» — постоянно спрашивала она, когда наступал твой день рождения. Такое впечатление, что она так и не поняла, что это я осталась дома и ухаживала за ней. Ни слова благодарности «нашей Джоан».

— Не было никакой необходимости оставаться с мамой, — мягко сказала Лиза.

— Откуда тебе об этом знать? — вспылила Джоан. Она стала небрежно складывать тарелки горкой, и они с жалобным звоном падали одна на другую. — А ты развлекалась от души. А ведь я могла выйти замуж, знаешь ли. У меня был один парень…

— Может, тебе и впрямь стоило сделать это? Уверена, мама тоже предпочла бы такой вариант.

Джоан развернулась и уставилась на Лизу в упор. Невыразительные черты исказила горькая гримаса.

— Ты хочешь сказать, что я бездарно растратила свою жизнь?

— Разумеется, нет, — поспешно сказала Лиза. — Я всего лишь имела в виду, что мама была бы рада видеть тебя счастливой.

— Ты говоришь так, словно знаешь нашу маму лучше меня, несмотря на то, что большую часть жизни прожила вдали от нее.

Лиза вздохнула и с отчаянием произнесла:

— Ты все перекручиваешь. Я не знаю, что еще сказать.

— Тогда ничего не говори, а просто уходи. Если бы ты не научила Люка плавать, он бы не утонул. Это ты виновата в его смерти! — Эти слова были сказаны с такой злобой, что Лиза в страхе отступила на шаг.

— Я приехала потому, что меня попросила Нелли, — запинаясь, пробормотала она. — Она не захотела бы меня видеть, если бы считала виноватой в смерти сына.

Джоан застыла на месте. «О боже, что я наделала! — в панике подумала Лиза. — Я оскорбила ее в лучших чувствах!» Рядом с Нелли уже была одна сестра, но она предпочла в тяжелую минуту видеть рядом с собой Лизу.

Ночью, когда в доме все заснули, Лиза вышла прогуляться по песчаному берегу.

Ночь выдалась чудесной, глубокий черный бархат неба искрился мерцающими серебряными гвоздиками звезд, среди которых плыл золотистый серпик луны. Интересно, это нарождающийся месяц или убывающий? Лиза долго смотрела на него, но так и не вспомнила, в какую сторону должны быть повернуты его рога. Дент объяснял это Сабине, когда они плыли на пароходе в Канны.

Сабина! Ее несостоявшаяся дочь, несбывшаяся мечта. Кстати, что хуже — мечтать всю жизнь о ребенке, как она, или иметь его и потерять, как Нелли? Сейчас, решила Лиза, Нелли гораздо хуже, чем ей.

Берег был пустынен — а чему, собственно, удивляться, если уже наступила полночь? До слуха Лизы доносился лишь негромкий плеск, с которым волны Мерси накатывали на берег.

Лиза спустилась к самой воде и уставилась на ее черную поверхность. К чему все это? Как такое могло случиться? Или Люк стал чудовищной жертвой какого-нибудь капризного бога?