Счастливый билет

Может быть, эти огни просто символизировали для нее дом, о котором она так мечтала, место, где человек чувствует себя своим, свет после тьмы, постоянную, надежную реальность, которая никуда не денется, неважно, плохи или хороши твои дела, главное достижение человечества, не меняющееся веками, и вот теперь воплотившееся для нее в Эдвине, предложившем ей заботу и защиту, безопасность, комфорт, любовь?..

Может ли он полюбить ее? Этот вопрос назойливо крутился в голове, сначала по дороге от посадочной полосы к дому и потом, когда принимала душ и переодевалась. Хлещущие по коже струи горячей воды заставили Леонору почувствовать свое тело, вспомнить, как хорошо оно подходило к телу Эдвина. С большим трудом ей удалось отвлечься от этих воспоминаний и подумать о том, чего именно ждет он от нее в будущем. Ведь одного секса недостаточно.

Она надела мягкое черное облегающее платье, которое надо было носить без бюстгальтера, зная, что оно придает ей более доступный вид, и желая показать, что с ним она согласна на все. Это было бесспорной, абсолютной правдой, и Леонора не собиралась больше закрывать на нее глаза или поддаваться страхам по поводу возможных последствий.

Когда они встретились в гостиной, чтобы выпить перед обедом, мужские достоинства Эдвина вновь произвели на нее столь сильное впечатление. Дрожащими от возбуждения пальцами Леонора приняла предложенный бокал, но, постаравшись не коснуться ее, Эдвин сел подальше, демонстрируя полное самообладание.

Взяв себя в руки, Леонора засыпала его вопросами о станции, о ее работниках, и это помогло ей немного отвлечься от назойливых и не совсем скромных мыслей.

За ужином разговор то и дело затухал, и это пугало Леонору, понимающую, что возникающее молчание тотчас же заполняется все нарастающим эмоциональным напряжением. Ведь Эдвину может показаться, что кроме интима их ничего не связывает. Ей же нужно было больше, гораздо больше!.. Она желала его всего.

К сожалению, сам интерес к миру Эдвина только усиливал ее влечение к нему. Его ответы помогали лучше понять, что он из себя на самом деле представляет. И все это соответствовало представлению Леоноры об идеальном мужчине, знающем свое дело во всех тонкостях, относящемся к людям как к равным, нацеленном на достижение наилучших результатов во всех своих начинаниях.

После ужина они прошли в его офис, где Эдвин показал ей висящую на стене карту «Райского Уголка», отметив места пастбищ различных пород скота и объяснив, как они будут перемещаться в ближайшие месяцы, что дало Леоноре истинное представление о масштабах станции. В теперешнем ее восторженном состоянии станция казалась Леоноре королевством с Эдвином во главе, их, возможно, будущим раем.

Он все объяснял и объяснял, но она уже потеряла нить разговора. Взгляд ее не отрывался от гуляющей по карте мускулистой руки и широких плеч, от сильной загорелой шеи, хорошо видной в раскрытый ворот рубашки. Она даже не заметила, что он замолчал.

Медленно обернувшись, Эдвин опустил руку на плечо Леоноры и, притянув к себе, пристально заглянул ей в глаза. Сообразив, что ее поймали на невнимательности, Леонора подняла на него умоляющие глаза и даже немного покраснела от легкого укола стыда.

— Мне вовсе не надоело. Просто...

Она чувствовала, как пересохло у нее в горле, жадный взгляд Эдвина разжег в ней ответный огонь. Он осторожно отвел в сторону упавшую на лоб Леоноры прядь волос, затем провел кончиками пальцев по щеке, губам, и это нежное прикосновение заставило ее замереть в ожидании.

Но поцелуя не последовало. Глаза Эдвина не отрывались от ее лица, а руки, поласкав шею и плечи, осторожно сняли с плеч бретельки платья и неторопливо спустили их вниз. Платье, скользнув по тут же отвердевшим от возбуждения соскам, мягко улеглось у ее ног.

По-прежнему не сводя с Леоноры глаз, он с нескрываемой жадностью исследовал каждый сантиметр ее обнаженной кожи, прошелся сначала вниз по спине, потом вновь поднялся к плечам, возбуждая те места, о которых она ранее не имела ни малейшего представления, и наконец достиг возбужденных грудей.

Сегодня спешить им было некуда. Обоюдное желание, нараставшее в течение всего дня, можно было удовлетворить не торопясь.

Леонора, перешагнув через лежащее на полу платье, прильнула к Эдвину. Эластичные кружевные трусики — все, что осталось на ней из одежды, но никакого стыда не было и в помине. Ей было так легко, радостно и свободно с ним, словно они знали друг друга целую вечность.

Леонора нащупала нижнюю пуговицу рубашки Эдвина. Глаза его блеснули страстным огнем, тут же подавленным усилием воли.

— Позднее, если тебе этого захочется, — прохрипел он, — но сначала вот это.

Прежде чем она успела понять его намерения, Эдвин поднял ее на руки и перенес в спальню, положил на покрытую мягким покрывалом кровать, очень широкую и длинную, с пышными подушками в голове. Свет сюда проникал лишь через открытую дверь, что не давало как следует разглядеть окружающее. Но это мало интересовало Леонору, для которой в данный момент не существовало ничего кроме Эдвина.