Счастливый билет. Моя настоящая жизнь. Том 2

Я лишь коснусь темы судеб актеров нашего поколения в Художественном театре. Мы очень долгое время оставались молодыми, потому что во МХАТе «старики» держались кучно, прочно, не допуская вперед даже предыдущее поколение – Влада Давыдова, Костю Градополова, Алешу Покровского. Мне было легче, я-то прорыв уже совершил – киноролью мальчика-хулигана, порубавшего с таким трудом приобретенную мебель. Это судьба, везение, фарт. А эти вот ребята с очень и очень большим трудом прокладывали себе путь на авансцену.

Вообще условия для попадания на орбиту во МХАТе в те времена были нелегкими. Как пел Утесов, «шли мы дни и ночи, трудно было очень, но баранку не бросал шофер…»

После смерти Николая Павловича Хмелева во МХАТе наступило междуцарствие, потом, когда я заканчивал Школу-студию, главным режиссером какое-то время был Михаил Николаевич Кедров, потом была художественная коллегия из четырех человек: Кедрова, Станицына, Ливанова и Володи Богомолова, вроде как представителя следующего поколения. Если троим было по шестьдесят, то Володе Богомолову – ближе к сорока. Но не только названные мною «старики»-мхатовцы, но и Массальский, Ершов, Орлов и так далее – они держали оборону непробиваемую.

Когда Василий Осипович Топорков, мой учитель, спросил Кедрова: «Ну, вы хотите брать Табакова в труппу… А что он будет тут делать?» – тот ответил: «Ну-у, не знаю… Может, он что-нибудь сыграет… Федотика или Родэ в “Трех сестрах”… А через год-два, может, сыграет Керубино…» На что мой учитель сказал: «Не-ет, он не пойдет сюда…» Это уже было знанием «местных условий игры».

Леня Харитонов сыграл в годы «оттепели» в спектакле по пьесе Раздольского «Сокольники». Но он сыграл одну роль – и все… Ефремов ушел против своей воли в Центральный детский театр. Да и Олега Борисова во МХАТ не взяли.

Нет, тут вообще с дарованиями обходились странновато. Роли молодых персонажей играли люди в возрасте. Из женщин только Таня Лаврова довольно рано сыграла Нину Заречную, а потом была занята в каких-то переводных пьесах.

Это был даже не застой МХАТа, а настоящий «залеж»… Трудно передаваемая незаинтересованность в поиске молодых талантов. Думаю, я выстраивал свои дальнейшие действия с учетом этого невеселого знания. Как это говорится в Книге Экклезиаста: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».

Существует незыблемое триединство театральных проблем. Оно включает в себя, во-первых, смысл, то есть репертуар, литературу. Во-вторых, необходимость наличия актеров особой школы, склонных к живому восприятию окружающего мира и адекватной реакции на этот окружающий мир (на театральном сленге это называется «живой актер, способный воспроизводить на сцене живую жизнь человеческого духа здесь, сейчас, в данных предлагаемых обстоятельствах»). И наконец третье – это режиссура. Но режиссура, не просто рассказывающая о своем даровании, не устраивающая, так сказать, exhibition на театральной сцене, а режиссура корневая, серьезно относящаяся к литературе, драматургии, нуждающаяся в живом актере, который есть основное выразительное средство, хотя, конечно, и не единственное. Есть еще художник спектакля, пространственное решение… И это триединство проблем стоит перед каждым театром, уважающим себя и отдающим себе отчет в том, что он делает и зачем.

Я привлекаю к работе в Художественном театре людей, с творчеством которых я лично знаком. Не просто заманиваю их предоставляемыми возможностями, а зову людей, как мне кажется, зная, какими сторонами их нераскрытых способностей смогу воспользоваться при создании нового репертуара. Вот путь, по которому мы идем, и, конечно, не всегда получается у нас все, как задумывалось, но тем не менее я с радостью могу отметить, что действительных удач и свершений актерских у нас очевидно немало. Случаются и разочарования, которые, бывает, трансформируются и в пересмотр деловых взаимоотношений… Впрочем, особых разочарований, наверное, пока все-таки и не было.

Бытует мнение, что раньше было больше великих артистов. Я застал легендарных мхатовских «стариков», а многих моих ровесников и соратников по «Современнику» заслуженно именуют актерами с большой буквы, и, учитывая это, я смею утверждать, что и среди нынешней молодежи есть Актеры. Их, по определению, немного, но так как капитализма с человеческим лицом не бывает, выстаивать будут только очень талантливые. В нынешних условиях значительно сложнее сохранять и отстаивать свою личность. Вокруг все время производится продукт (в особенности в кинематографе, не говоря уж о телевидении), и производящих его успешно не очень-то побуждают совершенствоваться. «Производит? Хорошо! Надо больше производить! Надо регулярно производить!» А качество – дело третье, средне – уже хорошо. Все слишком реально и материально. А талантливое – это редкость, штучно, это не серийно и даже не мелкосерийно. И счастье, что есть такое живое дело, как театр, где талант этот еще может раскрыться и поразить, потому что настоящее живое дело требует настоящих нервов, пота и слез.