Счастливый день везучего человека

Они дошли до конца улицы и, ориентируясь на собачий лай, который действительно стал слышен через некоторое время, обнаружили большой бревенчатый дом, выкрашенный зеленой краской с солидной вывеской: «Клуб служебного собаководства». Дом был обнесен зеленым же забором, за которым скрывалась какая-то тайна: у мальчика даже дух перехватило.

Отец взялся было за щеколду калитки, но, помедлив, сказал:

— Сынок, Арбат не овчарка. Он хороший пес, но беспородный. Я тебе говорил об этом, и сейчас тебе скажут то же самое. Ты не очень переживай, будут в твоей жизни овчарки, и еще много-много чего….

— Овчарка!

Отец открыл калитку. На душе у него было скверно: сейчас разрушится детская иллюзия.

Отец шагнул было в калитку, но остановился.

— Условие принимаешь? — спросил он вдруг.

— Какое?

— Если овчарка, оставляем собаку. Если нет — отдадим старухе.

— Принимаю, — ответил сын не задумываясь. Он был уверен в своей правоте.

Они вошли во двор, и у мальчика заблестели глаза от восторга. Как раз начинались тренировки; красавцы-собаки разных пород проделывали всевозможные трюки по команде хозяев. Они ходили по бревну, прыгали через деревянные барьеры, приносили в зубах палочку, когда раздавалось такое магическое слово: «апорт».

Отец и сын стояли у самой калитки, смотрели, а рыжий Арбат спрятался за их спинами, поджав хвост, и испуганно выглядывал из своего убежища. Отец решился.

— Пойдем. Тебе сейчас скажут, кто твой Арбат.

В коридоре было жарко и пахло свалявшейся собачьей шерстью. Из двух дверей мужчина выбрал ту, на которой было написано: «Начальник». Он постучал и открыл дверь.

В кабинете были двое. Один сидел за столом, другой — на столе. Они курили, ведя неспешную беседу.

— Извините, пожалуйста. — Отец поперхнулся, так крепко было накурено. — Мы пришли к вам проконсультироваться. Какой породы вот этот щенок?

— Этот? — Человек за столом и человек на столе заулыбались. Тот, что сидел на столе, изрек: — По-моему, без консультации ясно, что это самый чистокровный, чистопородный двортерьер.

— Ты слышал, сын?

Мальчик молча повернулся и вышел, волоча за собой пригревшегося было Арбата.

— Большое спасибо! — Отец вышел вслед за сыном.

Обратно шли молча. Арбата вел отец. Мальчик глядел себе под ноги, он ни разу не поднял взгляда. Искоса поглядывая на него, отец, казалось, хотел что-то сказать. Арбат семенил впереди. Он уже забыл о страхе, которого натерпелся в собачьем царстве.

— Сынок, — наконец отец заговорил. — Теперь подарим Арбата той бабушке?

— Как хочешь…

Но старухи нигде не было видно, и они пошли дальше, опускаясь по улице к реке. У последнего дома, а за ним склон, ведущий к висячему мосту, стояли мальчишки.

— Ребята, — обратился к ним мужчина, — вам нужна собака?

— А что? — спросил чернявый пацан.

— Я хочу вам подарить пса. Это мировой пес.

Пацаны разглядывали Арбата. Решалась его судьба. Он жмурился довольный и вилял хвостом.

— Какой-то он у, вас туберкулезный, — решил пацан почему-то.

Неожиданно Арбат заскулил: он потерял своего хозяина. А тот, не оглянувшись ни разу, уже спускался к висячему мосту.

— Да он еще маленький. Вырастет — во будет псина! Берите — даром ведь!

Это обстоятельство, видимо, разрешило сомнения.

— Ладно, заметано, — по-хозяйски распорядился чернявый, принимая поводок. — Может, на что сгодится.

— Вы его не обижайте, — крикнул мужчина уже с висячего моста. Пацаны стояли плотной кучкой, и Арбата не было видно.

И вдруг щенок громко заскулил. Казалось, он зарыдал вслед своим удаляющимся хозяевам…

Отец догнал сына уже далеко за мостом: тот углубился в реденький соснячок, отделяющий реку от безликих многоэтажных коробок. Мальчик шел так же понуро, не поднимая головы.

— Ну, вот и все, — нарочито бодрым голосом произнес отец заготовленную фразу. — Арбат в надежных руках.

Мальчик не отозвался. Неизвестно, слышал ли он сказанное.

— Ну, не переживай так, сынок. Мы купим собаку. Настоящую, породистую. Но не сейчас. Вот получим квартиру и купим. Я тебе это обещаю. И ты назовешь его Арбат, Буян, Дозор — как захочешь…

Мальчик вдруг посмотрел на отца, и отец осекся. У сына в глазах была мука; таких глаз у него отец не видел никогда.

Вечером, когда погасили свет, мальчик лежал на своей раскладушке, зарывшись в подушку лицом. Он плакал тихо-тихо, никто этого не слышал. И когда заснул, подушка была мокрой от слез.

Апперкот — король-удар

— Смотри: еще показываю. Усекай: хх-ух! С ударом выдыхаешь воздух. Да не так! Сколько тебя учить! Не дергай рукой, а бей. Жестко с разворота, корпусом. Всем корпусом, нога тоже в работе. Оп! О-оп! Работай!..

Два пацана лет тринадцати-четырнадцати — отрабатывали боксерские движения. Пыхтя, они старательно утаптывали зеленую майскую травку. Один крупный, черноволосый с большой головой и короткой стрижкой был учителем. Второй — светлый тонкий и прозрачный — учеником.

— Ну давай апперкот. Король-удар. Бьешь снизу от пояса и как бы зачерпываешь, зачерпываешь. Раз! раз!

Черноволосый круговым движением «зачерпывал» воздух, поднося кулак под нос своего хилого партнера. Тот моргал и смущенно улыбался.