Счастливый Дведик

– Маиса – это кошка, – поспешила сообщить ему Ева, заметив, как глаза Ешки становятся возмущенно-круглыми. – Но, да, по кошачьему возрасту она бабушка. Потому что живет у Ешки с начала времен. Именно она была в числе первых подопытных животных, с которыми синхронисты установили безусловный контакт. Не слышали?

Джин смущенно кивнул, непонятно – то ли слышал, то ли нет.

Ева подумала, что нужно немедленно обработать синяки и ссадины, а затем отправить всех пострадавших участников на аппарат Тишинского, но решила, что сделает это через минуту. Или через две… А пока совсем чуть-чуть отхлебнет горячего кофе.

Так как капитан разведчиков находился в совершенно неадекватном состоянии, ей придется принять на себя управление двумя командами. Центровая КЭПа сглотнула горькую, горячую слюну. Капитаном экипажа разведчиков – это и в самом страшном сне не могло ей привидеться. Но оно, непредвиденное, случилось: теперь Ева Гомес являлась старшей на всей планете, Пятой от Лебедя, а вернее – от Кеплера. Планета с первого взгляда выглядела вполне миролюбиво, но таила в себе непонятную опасность. И в чем был подвох – это Еве и предстояло выяснить.

Глава 4. В сухом остатке

К ночи ветер успокоился, за бортом «Иллюзиона» воцарилась безжизненная тишина. Чудилось, скрип распластанных камней просачивается через дыхание Ешки, посапывающей в соседней капсуле. Несколько часов назад Ева думала, что стоит ей добрести до спального места, как тут же провалится в глубокий, мертвый сон, но все получилось иначе. Она ворочалась, перекатывалась с боку на бок по приятно прохладному пластику, вслушивалась, как камни по ту сторону стены космолета трутся друг о друга. Вне Земли чувства всегда обострялись. Запахи, звуки, цвета – все становилось резким, царапающим. В таком состоянии сложно сказать, где заканчивается реальность, и начинаются галлюцинации.

Наконец она не выдержала, встала, спустилась в кают-компанию и в темноте нашарила брошенные на полу комбинезоны. Натянула первый попавшийся – он повис на плечах, тщетно пытаясь приспособиться под размер Евы. Экипировка оказалась с Кима, шансов быстро подогнать ее не было абсолютно никаких, но шариться в пустой темноте кают-компании в поисках более подходящей одежды не хотелось.

Ева прошла через очищающую камеру, все еще в облаке из дезинфицирующего пара спустилась на трап, упирающийся в грунт коварной Пятой. Она устроилась прямо на пандусе, подбирая складки комбинезона, торчащие на бедрах. Буро-кровавый закат уступил место глухой ночи. Звезды скрывались за слоем низких туч, планета словно забралась под плотное одеяло, спасаясь от выдуманных чудовищ.

Ева вслушалась в пахнущую миндалем темноту. Сухой каменный скрип не исчез, но и не стал яснее. Так что сложно сказать: казалось ей, или и в самом деле потрескавшийся панцирь планеты двигался. Темнота не смущала, она была даже привычной, домашней.

Исчезло все, что пугало внешней неизведанностью в надёжном космолете, напряжение рассеялось в кромешной бурой тьме, пришло ощущение блаженной безопасности. Словно что-то из бездонного зева густой черноты протянуло мягкую лапку и гладило успокаивающе по голове, плечам, спускалось бархатным касанием по спине: «Все хорошо, Ева, все прекрасно, а будет еще лучше…»

Внезапное пятно фонарика вдруг пробило темноту.

– Странная тишина, – сказал красивый Джин, заботливо подсвечивая нелепые складки комбинезона, сваливающегося с Евы.

– Угу, – буркнула она, пытаясь преодолеть свою иррациональную неприязнь к правому Ю.

Он совсем вышел из шлюза, опустился рядом. Слишком близко, если учесть, что трап был достаточно широким, позволяя не тесниться на маленьком пятачке. Ева чувствовала себя неловко рядом с Ю Джином. И раздосадовалась: он нарушил ощущение безмятежности. Словно та самая бархатная лапка, робко гладившая ее, стыдливо бросилась прочь от присутствия постороннего.

Фонарик Ю Джина теперь высвечивал небольшие темные холмики, раскинутые возле корабля.

– Это мы выгрузили заготовки для стационарной станции, – правый проследил за ее взглядом. – Экспедиция рассчитана на полгода минимум, собирались первоначально разбить лагерь здесь. Не успели…

Ева ничего не ответила, только отвела взгляд от холмиков строительных материалов и полевой аппаратуры. Ей на секунду стало жалко, что таинство исчезло, и она теперь знает причину загадочных доселе холмов посреди каменной пустыни.

– Я, кажется, вам не нравлюсь, Ева Гомес? – вдруг спросил Ю Джин.

Вопрос прозвучал неожиданно и нелепо, и Ева в первое мгновение не нашлась, что сказать.

– А почему вы спрашиваете меня об этом? – наконец-то отреагировала она.

– Просто пока не понимаю, чем вызвал вашу неприязнь, – честно сказал Джин. Прямодушие и открытость этого парня выводила из себя. Зачем он вообще принялся выяснять отношения?

Правый «Иллюзиона» словно прочитал ее мысли:

– Мы работаем вместе над сложным… гм-м-м… проектом. Любая недосказанность между членами группы может привести к провалу задания. Или вообще…