Счастливый остров

Маопо вернулся, неся молодые пальмовые побеги и несколько орехов. Салат и десерт! Через некоторое время Тетоху счел, что рыбы изжарились, и палочкой выгреб их из костра. Они обуглились и выглядели не особенно аппетитно, но Тетоху знал свое дело. Непринужденным движением руки кулинар швырнул рыб в лагуну и пошел вброд за ними. Одну за другой он вынимал их из воды, разрывал на части и отделял кости, внутренности и подгоревшие куски.

— В старое время на Рароиа не было соли, поэтому рыбу мочили в море, — объяснил Тетоху, вернувшись на берег и разложив завтрак на зеленых листьях, которые Маопо расстелил на песке. — Теперь мы жарим рыбу на сковороде, когда готовим в деревне, но когда отправляемся на островки заготовлять копру, то предпочитаем старый способ. По-моему, так вкуснее!

Мы очень скоро согласились с Тетоху. Поджаренная на угольях и просоленная в море рыба оказалась настоящим деликатесом. В заключение трапезы каждый получил пальмовый побег длиной в полметра и по нескольку кокосовых орехов.

— А теперь вздремнем, — объявил Маопо. — После сытного обеда необходимо отдохнуть. Это полезно для пищеварения.

Немного погодя мы дружно храпели в тени пальм, а когда проснулись, день уже клонился к вечеру, и мы едва успели вернуться в деревню до наступления темноты.

— Завтра отведаем еще «раройских консервов» и отдохнем на другом островке, если хотите, — сказал Тетоху на прощанье. — В лагуне всегда есть рыба, а островов столько, что никто еще не мог их сосчитать.

6 декабря. Ко мне неожиданно явился пожилой курчавый рароец и осведомился, правда ли, что у меня есть машина, которой можно писать буквы. Получив утвердительный ответ, он спросил, пишет ли она по-таитянски. Я заверил, что это вполне осуществимо. Мой ответ явно обрадовал гостя. Он вытащил лист бумаги и вежливо попросил меня оказать ему услугу — помочь написать на машинке письмо. Разумеется, я тут же вставил в машинку чистый лист, и островитянин продиктовал следующее примечательное послание:

Иа ора на, Отто, с благословения Иисуса Христа и девы Марии. Аминь.

У меня твой мальчик, которого ты дал мне на Таити. Помнишь? Я забочусь о нем хорошо и кормлю каждый день. Когда он вырастет, я отдам его в школу в Папеэте, чтобы он научился французскому языку и всему, что знают попаа. Я заплачу за обучение. Потом, когда он станет еще больше, ты, может быть, пошлешь его во Францию. Но тогда ты будешь платить сам. Если ты согласен со мной, пиши мне. Когда он вырастет, то унаследует половину моего имущества.

Написал Фаукара а Теренга.

Фаукара дважды с восхищением перечитал письмо, потом сказал:

— А ты можешь положить его в конверт и написать адрес, чтобы выглядело, как настоящее письмо?

— Конечно, — ответил я и достал конверт самого лучшего качества. — Кому адресовать?

— Отто на Таити.

— Гм, на Таити, наверно, не один Отто найдется. Фамилии у него нет?

— Есть, но такая трудная, что я забыл ее.

— Гм, а кто же такой этот Отто?

— Он дал мне ребенка. Он из страны попаа. Напиши «Для Отто» — и дойдет.

Я написал «Для Отто, Таити».

7 декабря. Страшный переполох с утра. Прибежали ребятишки, громко крича «Инаа, инаа!», взяли нас за руки и стали тянуть за собой. Они так торопились, что спотыкались о кокосовые орехи на улице; их волнение передалось и нам. На пристани собралась половина населения деревни. Большинство — с ведрами в руках.

— Хотите инаа? — спросил Кехеа.

— А что это такое?

— Маленькие-маленькие рыбы. Не хуже сардин.

Присмотревшись, мы обнаружили, что вода возле пристани кишит крохотными рыбками.

— Весь залив полон рыбы, — сообщил Кехеа. — Стоит на месте, знай себе черпай. Здесь, на Рароиа, не надо искать рыбу. Сама к нам приходит.

Он погрузил ведро в лагуну, потом слил воду и высыпал на песок несколько килограммов рыбы. Остальные последовали его примеру.

По совету Кехеа мы макали рыбок в мучную болтушку и жарили. В готовом виде они цветом напоминали жженый сахар, вкусом — салаку.