Счастливый ребенок. Универсальные правила

Глава вторая «Говорить бесполезно!», или как ребенку объяснить, что…

Думаю, подавляющее большинство родителей (по крайней мере те из них, которые впервые таковыми становятся) воображают себе, что у них родится не просто ребенок, а еще и самый настоящий собеседник – человек, с которым они счастливо найдут общий язык.

Молодые отцы или, пуще того, мужчины, готовящиеся стать отцами, представляют себе, как они будут общаться со своим сыном, приобщать его к мальчиковой жизни «настоящего мужчины». Мамы радужно представляют себе, как они будут «чирикать о важном» со своими девочками, как они им все расскажут, чтобы те не повторили маминых ошибок…

То, что ребенок толком улыбаться начнет родителям только через месяц, – это для них загадка. А то, что, когда их ребенок созреет наконец для полноценного общения, у него будет уже совсем иной круг собеседников, – это и вовсе для молодых родителей тайна за семью печатями. В общем, разочарования стоят у двери, ждут. И они неизбежны.

Родители не понимают, как много вреда они причиняют своим детям, когда, пользуясь своей родительской властью, хотят навязать им свои убеждения и взгляды на жизнь.

Феликс Дзержинский

«Говорить ему что-либо – бесполезно!» – это классическая родительская фраза. Но, кажется, не многие из родителей понимают, насколько это точно сказано! Прямо не в бровь, а в глаз! В первой главе мы уже коснулись этой темы – развитие ребенка идет поступательно, на хромой кобыле все этапы этого развития и соответствующие кризисы взросления не объедешь.

Но о том, что происходит с сознанием ребенка, мы еще толком не говорили. А это важно, в противном случае найти «общий язык» с собственным ребенком нам не только не светит, но даже и не мигает. И когда мы все это поймем, мы узнаем, как с ним правильно «разговаривать», чтобы он наконец начал нас понимать.

Сравнение с собакой

Мне кажется, самое важное – это осознать трудность, с которой мы сталкиваемся, когда начинаем говорить о психологии ребенка. Боюсь, что объяснить это без привлечения каких-либо аналогий – дело абсолютно бесперспективное, поэтому я просто вынужден к ним прибегнуть.

Те, кому уже приходилось читать книжки «доктора Курпатова», наверное, хорошо знают, что у меня есть ряд любимых авторов, точнее сказать – ученых, мнению которых я доверяю и считаю его очень важным. К их числу относятся, например, И. П. Павлов и К. Лоренц. Оба, кстати сказать, лауреаты Нобелевской премии.

И вот представьте себе такую картину: я читаю какую-то очередную работу Конрада Лоренца, он вдруг начинает чихвостить Ивана Петровича. Ну как я могу на это реагировать? Я, конечно, раздражаюсь, недоволен, пытаюсь понять – в чем же проблема, с чего такая реакция на любимого мною Ивана Петровича? И вот после нескольких абзацев этой критики читаю о такой истории…

Дело было в первой четверти ХХ века. Один из учеников Конрада Лоренца отправился на стажировку в лабораторию Ивана Петровича. И тут надо сказать, что особенность исследований, проводимых К. Лоренцом, состояла в «натурности», то есть он изучал поведение животных в естественных условиях обитания, ну или в условиях, максимально приближенных к естественным.

Иван Петрович, в свою очередь, не ставил перед собой такой задачи, его интересовало не поведение животных как таковое, а механизмы работы мозга животных, и это, конечно, не одно и то же. Для того чтобы достичь этой цели, ему требовалось, напротив, исключить влияние всех «лишних» внешних факторов (так сказать, «шума»). Соответственно, здесь условия были прямо противоположные – не естественные, а почти противоестественные.

Теперь представим такую картину – появляется в лаборатории Ивана Петровича эдакий лазутчик, обученный Конрадом Лоренцем тому, как правильно вести исследовательскую работу. И что он видит? А видит этот стажер-лазутчик не естественные, а экспериментальные условия. Собака, например, не бегает среди себе подобных, а стоит в специальном «станке», перевязанная по всем четырем лапам.

В эксперименте у нее формируют условный рефлекс: включают метроном и дают съестное, потом повторяют эту операцию несколько раз, а далее, когда условный слюноотделительный рефлекс, по логике, должен был у нее возникнуть, включают метроном, еды не дают, а слюна течет. В общем, классический опыт на формирование условного рефлекса.

И вот смотрит на все это ученик Лоренца, ставший стажером Павлова, и решает для себя: «Нет, я этого не выдержу! Что ж это за исследование такое, где собака стоит связанная в станке! А как она поведет себя, не будь она связана, мы же не знаем!» И… выпускает животное.