Счастливый слон

В трубке запищали хамоватые гудочки отбоя. Я скептически поглядела на экран телефончика. Н-да. Поговорили. Назначили романтическую встречу. Дура ты, Лиза, куда ты лезешь, на фиг тебе все это надо, включая оранжерею. Кстати, оранжерея. Надо все-таки выяснить, что это такое.

Я набрала Дашкин номер и спросила без предисловий, как только она промурлыкала в трубку свое «аллоу».

– Что это за оранжерея у вас тут?

– Это ресторан, самый крутой в Москве, – ответила она, нисколько не удивившись. – Страшно модное место, там вся тусовка сейчас собирается. Без записи ни за что не попадешь, да и так тоже... А что? Почему ты спрашиваешь?

– Да нет, просто услышала тут... Спасибо, Даш.

И я, не вдаваясь в дальнейшие подробности, отключилась.

Ресторан. Фу-ты, всего-то делов... А я себе навыдумывала... Спокойно можно не ходить, хватит мне уже приключений в ресторанах-то. Ну чего я там не видала?

Интересно, и что мне надеть? Брюки с черным шелковым свитером? Это всегда была моя стандартная униформа для выхода средней парадности, а поход в ресторан, даже самый крутой, безусловно, ничем иным считать нельзя. Но, с другой стороны, если это и в самом деле такое пафосное место, как говорит Дашка, и там все на всех смотрят, как тут принято... Маленькое черное платье с жемчугом, в котором я всегда ходила в оперу... Не будет ли чересчур торжественно? Быть переряженной гораздо глупее, чем недонарядиться. Интересно, в чем они тут ходят в рестораны? Дашка всегда, как я успела понять, ходила по подобным местам в джинсах и открытых майках, но у нее были шпильки. И блестки. И девятнадцать лет, что украшает гораздо лучше всего остального. А нам, солидным дамам, а проще говоря, теткам в возрасте, надо как-то выкручиваться. Впрочем, как ни выкручивайся, жемчуга все равно с собой нет, остался в сейфе. Зря, кстати, он там остался. Мне, глядишь, и пригодился бы тут, а так все равно, считай, пропал. Хотя кто же знал, что эта китайская...

Не буду начинать, а то расстроюсь. И вообще, чего я так напрягаюсь с этой одеждой, как будто и правда на свидание собираюсь. Подумаешь, в ресторан поужинать пойти. Ну, в хороший ресторан, и что такого-то? С мужиком, всего-то делов. Он мне еще, между прочим, супчик должен, а я тут напрягаюсь, как девочка.

Проще надо быть, вот что. Черные брюки, темно-серо-коричневая шелковая майка, а сверху любимый шанелевский пиджак. В свое время мне повезло, и я купила его на каком-то ярдсейле за сущие копейки, что, честное слово, ничуть его не портило. Простенький, серенький такой, но кто понимает, тот догадается. И платок привязать поярче, чтоб майки из-под пиджака не было видно. Чудненько. Простенько и со вкусом. Заодно и недешево получилось, да. Ну тут уж что поделать. Темненькие туфельки с носиком, любимая сумка. Цыпочка. Еще если причесаться и морду сверху заменить...

Впрочем, нет, не дождутся, пусть любят, как есть. Мне и своя хороша. Столько лет вместе с ней прожили, а кому не нравится, пусть отдыхает.

Так, бодрая и воинственная, я и выскочила из дому. До Пушкинской добралась на удачно подошедшем троллейбусе, на месте оказалась ровно без четверти девять, как договаривались. Это неправильно, конечно, приличная девушка должна на встречи опаздывать, но я никогда этого не умела, так что не стоит и начинать.

Без десяти девять у меня в кармане заверещал телефон.

– Алло? Лиза? Ну и где вы тут?

– Стою возле Пушкина, как договорились.

– А. А я напротив припаркнулся, поглядите, видите джип черный, большой такой? Подходите давайте, и едем.

Я глянула напротив. Там и в самом деле среди тучи машин торчало несколько джипов. Я спустилась в переход, протолкалась там к другому выходу, поднялась, стала оглядываться в поисках...

– Да вот он я! Садитесь.

Я заглянула в распахнутую дверь машины. Сплошная черная кожа и стальной блеск. За рулем впереди торчал плечистый затылок. Карабкаться внутрь было высоко и неудобно. У меня был как-то однажды джип, не такой, а поменьше, еще когда я возила Женьку в школу, мне и тогда не нравилось, что в него нужно залезать, как по лестнице. А сзади, оказывается, это особенно неудобно.

Василий, дождавшись, пока я заберусь внутрь, и захлопнув за мной тяжелую дверцу, сам довольно ловко плюхнулся на сиденье впереди. Еще бы.

– В «Оранжерею» теперь, – коротко указал он шоферу.

Машина фыркнула и резко, почти перпендикулярно ввинтилась в поток на улице Горького, то есть, пардон, на Тверской. Я инстинктивно вжалась в сиденье.

– Странная ты все-таки, как будто все же не из Москвы, – обернулся ко мне Василий.