Счастливый слон

Закрыв меню, я положила его на стол и увидела, что мой кавалер с неподдельным интересом наблюдает за мной со своей стороны стола. Я ответила ему вопросительным поднятием бровей – дескать, что, мол? Он пожал плечами.

– Забавная ты все-таки ужасно. Совершенно ни на кого не похожа.

Ага. Экзотическое животное. Обезьяна редкого вида. И опять на ты. Впрочем, да, на это я же уже согласилась, пусть живет.

– Что же во мне такого забавного?

– Да вот я сам стараюсь понять. Но не могу. Ты чем занимаешься-то?

– В смысле?

– Ну, по жизни что делаешь?

– А, это. Ничего. Я домохозяйка. А вы кто?

– Вот те раз. Я ж визитку давал – там все написано.

Упс. Там, конечно, было написано про банк, но чтоб я знала, что это значит. Банк, насколько мне известно, предприятие крупное, там тьма народу работает.

– Да-да, конечно. Я помню – банк. Вы работаете в банке. А чем конкретно вы занимаетесь?

– Да неважно. Ну там, всякое помаленьку, долго рассказывать. А что ты в кабаке тогда делала?

Интересно, это допрос или такая манера поддерживать светскую беседу? В Америке я бы точно проголосовала за первое, но тут, наверное, надо быть проще. Тем более, что и сама не очень-то красиво выступила с этой визиткой... И я ответила правду.

– От пластической операции отходила.

Василий чуть не подавился куском рогалика.

– Не понял. Это как?

– Да вот так, – и рассказала историю в подробностях.

К концу рассказа он откровенно ржал в голос. За это время у нас успели принять заказ, принести бутылку вина, графинчик водки и нечто загадочно-корявое на маленьких блюдцах. «Комплимент от шеф-повара».

– Ну ты даешь, – махал руками Вася, слушая мои мысли по поводу салфетки. – А тут еще я с этой... В жилу попало... Мне еще, можно сказать, повезло, что ты меня только супом... А могла бы ведь и чем покруче приложить...

Я вежливо улыбнулась. Пусть опасается.

Нам принесли заказ. Салат, вопреки моим опасениям, оказался совсем неплох, креветки отчетливо различались, и я было погрузилась в еду, как вдруг...

Подняв случайно глаза от тарелки, я увидела прямо напротив себя, в глубине зала, Дашку собственной персоной. Она стояла, прислонившись к стене, и глядела на меня в упор. Заметив, что я тоже ее зафиксировала, она резко мотнула головой в сторону, явно делая мне знак, и ушла. Посмотрев, куда она направилась, я обнаружила там характерный указатель с дамской фигуркой. Я с сожалением отложила вилку, взяла сумку и поднялась.

– Я сейчас... На минуточку.

В туалете Дашка накинулась на меня прямо у двери.

– Ну ты даешь! Это надо же! И молчала, главное! Как тебе хоть это удалось-то? – она почти кричала, но при этом почему-то шепотом, и это слегка пугало.

– Даш, да подожди ты. Что удалось?

– И еще скромничает! Да Редькина подцепить, вот что! А я еще думаю, что ты меня спрашиваешь про «Оранжерею»? И тут как раз возможность подвернулась, дай, думаю, схожу. И точно! Ну рассказывай!

– Да нечего рассказывать, Даш. Ну мужик, познакомились в ресторане, я его супом облила, он меня поужинать пригласил... В каком-то банке работает.

– Да неужели? И в каком же? – спросила Дашка как-то уж больно язвительно.

Я выкопала в сумке визитку.

– Вот, смотри сама. Каппа-банк какой-то, – пожав плечами, я протянула Дашке карточку.

– Балда ты, – горячо вскинулась Дашка в полный голос, но тут же осеклась и снова зашептала. – То есть, извини, конечно, теть Лиз, но на самом деле. Это не какой-то, это огромный банк, очень известный. А он – его хозяин. По крайне мере один из. Вполне так себе средний олигарх, без дураков. Да у нас каждая девочка за честь считала бы. Он еще и широкой души к тому же... Что ты там про суп сказала?

– Да неважно, – отмахнулась я. – Я же не знала. Ну и что теперь?

– Как то есть что? – удивилась Дашка. – Уж поймала удачу, так держи. И пойдем лучше отсюда куда-нибудь, а то, знаешь, тут у каждой стены три уха.

Я обернулась и только тут заметила, что небольшое помещеньице туалета и в самом деле было, пожалуй, перенаселено русалками. Кто-то не спеша красился у зеркала, кто-то плавными движениями, как в замедленной съемке, расчесывал белокурые пряди, кто-то курил, кто-то задумчиво сушил под феном ладошки с длинными ногтями – и все напряженно вслушивались.

Мы вышли за дверь и забились в какой-то закут между кухней и мужским сортиром.

– Ну так что, Даш?

– Что-что. Повезло тебе, даже удивительно. Ты давай, не упускай. Главное, веди себя правильно.

– Правильно – это как?

– Ну – как? Я ж тебе не расскажу тут, у туалета. Это долго, это мы потом. Но главное – ты с ним не спорь. Соглашайся со всем, улыбайся и кивай.

– Ну вот еще. А если он будет какую-нибудь чушь пороть?

– Ну и что? Какая разница-то? А ты кивай и думай о своем.

– Да ну еще. Я не могу всякий идиотизм молча слушать.

– Ну и зря. Учиться надо. Я тебе скажу, что, к примеру, если в ушах будут серьги с брюликами карата в четыре, то отлично можно и не слышать кое-чего.

– Даш, что ты несешь? При чем тут серьги?