Счастливый Цезарь

Но, если снаружи такое сходство и пригнанность, то вовсе не означает это, что под одинаковой личиной одна и та же начинка содержится. Там, за дверью души такие (у некоторых) распахиваются пространства! Такие чудные владения, что дух захватывает. Но мало кто тебя так просто к себе в личный мир запустит. Не очень-то приглашают. А силой проникать еще не научились, и мысли подслушивать не научились как следует. А в какие только размышления не пустится человек в переполненном нашем автобусе. Да для того хоть, чтоб как-то отвлечься, скрасить…

Вот и Андрей Петрович хоть и сидел с непроницаемым лицом, и лицо неприметное, и фигура средняя, а сильное движенье мысли внутри имел. “А чего? – думал он. – Почему бы мне не быть другим? К примеру, Цезарем или Понтием Пилатом? В историю войти и в книги!”

Потом мысль Андрея Петровича перескочила с личностей истории на фантастические произведения сегодня, про Пришельцев, которых от людей земных никак не отличишь. А Пришельцы эти, что ангелы, что бесы, не от мира сего существа, тем временем человеку земному всякую пакость чинят. Поумней которые, и те с ними договориться не могут. Прав мой полуангел-алкаш сегодняшний. Многие должно быть засланы в нашу жизнь с особенным заданием, но такие, как я, про то совсем не знают. А такие, как Ангел пивной – припомнить не могут вовремя, а когда припомнят, то поздно, зря лишь мучают себя… – так думал Андрей Петрович, рассматривая исподтишка людей вокруг. Были и другие мысли, однако тут объявили ему остановку. Андрей Петрович, враз соскучившись, мысли скомкал, поднялся проворно с сиденья и стал проталкиваться к выходу.

“Ишь глаза налил! – заметила одна простая баба, которую он толкнул с некоторой даже намеренностью. – А еще в шляпе!”

Андрей Петрович и правда был в шляпе. Но ничего не ответил, только зло глазом зыркнул в сторону переодетой Марсианки…

– Чего глазом зыркаешь? – с вызовом отозвалась баба. Но Андрей Петрович уже миновал ее и благополучно вывалился из железного бока катафалка. Хрустнули и с трудом закрылись двери автобуса, и этот гроб на колесах покатил дальше, а он остался на улице под темным небом. Постоял, вдохнул воздух и пошел к огромной плывущей громаде дома, светящейся сотнями окошек. Два из них принадлежали ему.

* * *

Жена его встретила любезно: по всему было видно, что ждала, была особенно красивая, смотрела ласково и требовала внимания.

“Красивая, – утвердительно подумал Андрей Петрович, – а не вижу я в ней богиню! Значит, нет меж нами этой Настоящей Любви, которая побеждает смерть! – огорчился Андрей Петрович. – Никуда бы и ходить не надо, искать. На дому спасение… если верить алкашу…”

– Ты что? Случилось что-то? – встрепенулась жена, глядя вопрошающей тревогой. – Я тебя так жду сегодня, сама не знаю почему…

– Ничего не случилось, – пробормотал Андрей Петрович, отводя взгляд.

– Мне даже неприятно стало, как посмотрел! С кем ты сегодня набрался?

– Хм! А кому приятно? – хмыкнул он неразборчиво. “Зубы у ней сильно белые,“ – отметил Андрей Петрович про себя. – Забудь! – сказал он вслух и жену свою обнял. – Слава Богу, едва добрался в этом проклятом автобусе…

– Машину нам надо, Андрюша, – сказала жена.

– С шофером, чтобы он меня из пивной довозил до дому, – усмехнулся Андрей Петрович.

– Сама привезу, была бы машина, – не спорила о пивной жена…

Он принял ванну.

Поужинали, в тишине. “Детей бы надо завести”, – вяло подумал он. – Но разве через детей спасешься?”

Включил телевизор. “Проклятые ящики, наполненные жизнью”.

– Хочешь смотреть? – спросила она.

Он выключил – изображение погасло.

– Иди ко мне, – позвала ласково.

“Готовится, – подумал. – Ну, сегодня ты моей кровушки не много попьешь, – улыбнулся ей тоже ласково. – А ведь люблю. Знаю, что по капелькам тратит, а люблю. И сладко!”

Обнял. Постояли, прижавшись друг к другу.

Потом в постели пригляделся к ней после любовной ласки. Она лежала, закрыв глаза. Ресницы темные. Тени под глазами, а черточки все облика так пронзительно обострились, прямо огонь какой-то играл у ней в лице…

“Ну, ведьма, чистая ведьма“, – вздохнул он. А она глазищи открыла, в них темно, и только глубина эта горячая.

– Ты знаешь, – сказала, – мне прямо чудилось, будто мы с тобой, а сверху еще два глаза на нас, страшные серые и холодные, глядят. Ты чего за мной подглядываешь?! – резко спросила.

– Я сегодня узнал про спасение от смерти. Смерть побеждает только любовь, – сказал Андрей Петрович, задумчиво на нее взирая.

– Значит, мы с тобой не умрем? – она сладко потянулась. – Ведь мы с тобой друг друга любим? Правда, любим?! – прижалась, однако он отстранился.

– В том все и дело, что любовь не простая должна быть. Вот ты мне признайся, как ты меня любишь?

– Да как захочешь, дурачок, – хихикнула она.

Андрей Петрович поморщился.

– Не в этом смысле… Ты меня любишь как человека, такого как я есть голенького, или со всем остальным в придачу?

– Конечно, голенького, не одетого же.