Счастливых бандитов не бывает

— Нет там никакой охраны, — зло процедил Гиря. — Ну, или какой-нибудь дед с двустволкой сидит. Была бы нормальная охрана, они бы первым делом камеры как надо повесили и колючей проволокой тут все забрали! И сейчас нас бы погнали нах…

— А может, у него собака там? Дог какой-нибудь? — предположил Агафон. — Может, целая свора бегает?

— Тогда мы бы хоть одного увидели, наверное… И вообще, чего ты мне вопросы задаешь? — накинулся Гиря на брательника. — Ты читал журнал про этого хрена, а не я! Ты и должен знать, чего у него есть, а чего нет!

— Так я и говорю! — оправдывался Агафон. — Собаки, доги там! И охранник… Наверное.

Он зло рванул кореша за рукав.

— Я ж не затем читал, чтобы лезть к нему, придурок! Я про горшок читал за пятьдесят тыщ и все такое!

— Горшок, бл-лин! Ну, ты и… — Гиря покачал головой, однако не стал дальше уточнять. — Ладно. Давай проверим, раз такое дело. Ты здесь постоишь на стреме, а я по-быстрому кинусь за ограду…

— Совсем еб…ся, Гирыч! — ужаснулся Агафон.

— Хорошо. Тогда ты лезь, — быстро согласился Гиря.

— А чего я полезу? А если там и в самом деле… Пристрелят ведь. Или разорвут. Не-е. По мне, так лучше без денег, чем с простреленной башкой.

— Чего ж ты тогда базаришь: «здесь косить, здесь косить»! — скривившись, передразнил Гиря.

— Я вообще говорю! Чтобы такой домину брать, надо подготовиться! Пушку достать, машину подогнать, кого-нибудь на стреме поставить!

— А где ж ты все это возьмешь? — буркнул Гиря. — И пушку, и машину, и «кого-нибудь»? Ты хоть стрелять умеешь? Или машину водить?

Вместо ответа Агафон с маху заехал ему в ухо. Гиря ответил. Несколько минут они с остервенением молотили друг друга, потом внезапно успокоились.

— Ты чего это?

— А ты чего?

— Так ты ж первый начал!

— А х… его знает…

Оба рассмеялись.

— Ладно, покосили, накосили, айда домой. Может, там чего-нибудь перепадет…

* * *

Агафон и Гиря выросли в неблагополучном дворе — между двумя обшарпанными пятиэтажками из красного кирпича — бывшими общежитиями речного порта, которым было не меньше полувека, причем последние лет двадцать они обходились без ремонта. Недавно с запада и востока поставили высотные «свечки», которые превратили двор в темный колодец, навсегда лишенный солнечного света, без которого немыслимо нормальное развитие человеческого организма и гармоничный психологический статус личности. Ученые считают, что недостаток инсоляции вызывает депрессию, но обитатели пятиэтажек вряд ли могли подтвердить или опровергнуть эту теорию, ибо постоянно, по различным причинам, находились в депрессии и считали ее нормальным состоянием. Может быть, поэтому они едва сводили концы с концами, постоянно пьянствовали, скандалили, дрались, резались, отправлялись в тюрьму и кончали самоубийством. Жители высоток наоборот: любовались живописными видами на Дон и левобережье, загорали на балконах, а потому катались на иномарках, ездили в Турцию и Эмираты — одним словом, преуспевали, что упомянутую теорию подтверждало.

После «Шамбалы» родные дома с выкрошившимися фасадами и выбитыми окнами подъездов показались им страшными и унылыми, но они знали, что через некоторое время все станет на свои места: дома как дома — они все же не буржуи, а самые настоящие пролетарии. Только они вошли во двор, как услышали голос, голос сильно выпивший и охрипший:

— Гирь! Агафон! Где вы ходите, обалдуи?! Контрабас ваш приехал, вы чё! Да при деньгах, да с пойлом!

У противоположного подъезда покачивался Полухин, которого они буквально час назад видели трезвым и печальным. Сейчас он радостно гоготал и не вязал лыка, а в руке держал авоську, из которой торчал французский багет с отгрызенной горбушкой.

— Это я закусь волоку! — проорал он и махнул им рукой. — Старуха ваша сказала, что без закуси на порог не пустит! А чача у Контрабаса — градусов семьдесят, считай, чистый спирт! Дуйте домой, живо, а то все выпьют!