Счет девять

— Конечно, говорит. Это нам не в новинку. Люди потворствуют таким вот подросткам, а в результате они становятся черствыми, циничными…

Сильвия выпалила:

— Плевать я хотела на вас обоих!

Селлерс рассмеялся:

— Вот что выходит из попытки уточнить возраст женщины, Тэд. А вот лет через десять, если уменьшишь ее возраст на четыре или пять лет, заулыбается во весь рот.

Но ребенок всегда жаждет слыть взрослым.

Сильвия что-то пробурчала себе под нос. Селлерс спросил:

— Я не расслышал, Сильвия, но надеюсь, это не то.

Мне послышалось неприличное слово.

Сильвия сидела молча, с плотно сжатыми губами.

Через пять минут машина остановилась перед домом Мортимера Джеспера.

— Войдем все вместе? — спросил Гиддингс.

— Все вместе, — подтвердил Селлерс.

Мы вышли из машины и плотной группой медленно пошли по цементированной дорожке. Селлерс позвонил.

Через минуту Мортимер Джеспер открыл дверь.

— Полиция, — сказал Селлерс. — Мы хотим поговорить с вами.

Джеспер взглянул мимо него на меня:

— Когда, наконец, мне дадут заснуть? Уже второй раз этот лживый сукин сын заявляется сюда с полицией. Я его никогда в жизни не видел!

— Никогда? — уточнил Селлерс.

— Никогда в жизни.

— Даже когда полицейские притащили меня в первый раз? — спросил я.

— Ты, самоуверенный, занимающийся сомнительными делишками стряпчий, проходимец, паразит, ты… — Джеспер спохватился.

— Похоже, что об этом парне, которого прежде в глаза не видали, вы знаете чересчур много, — сказал Селлерс. — Взгляните на эту юную леди. Ее вы знаете? — Гиддингс подтолкнул вперед упирающуюся Сильвию Хэдли.

— Я говорила вам, — заторопилась она, — я только…

Гиддингс обнял ее за шею и зажал ей рот:

— Молчать! Сейчас очередь Джеспера. Позволим ему сказать.

— Кажется, это мисс Хэдли, — проговорил Джеспер, сверкнув глазами. — Я плохо вижу отсюда…

— Прекрасно, — перебил Селлерс. — Мы пройдем туда, где посветлее.

Селлерс ринулся внутрь. Гиддингс крепко держал Сильвию Хэдли. Я приблизился было к двери, но споткнулся, упал на одно колено и, попытавшись подняться, растянулся плашмя на цементе и лежал там, тяжело дыша.

— Пошли, пошли, — сказал Селлерс, взглянув через плечо, — не мешкай, Дональд!

Я встал на одно колено, нагнулся к кромке крыльца и начал изображать потуги к рвоте.

Джеспер сказал:

— Я спрашиваю, что все это значит?

— Мошенник! — сердито крикнул Селлерс. — Дыши глубже, Дональд! Каждую минуту, которую ты даешь этому молодцу, он думает.

— Не могу ничем помочь. Я болен, — ответил я.

— Это увертка, — проворчал Гиддингс. — Он старается дать ему время подумать.

— А для чего, собственно, мне нужно время, скажите на милость? — спросил Джеспер.

Селлерс втолкнул его в дом, сказав:

— Пойдем, Гиддингс. Введешь Сильвию и вернешься втащить Лэма.

Как только они скрылись за дверью, я пошарил рукой и нашел нефритового идола, которого раньше спрятал в виноградных лозах, сунул его в карман и пополз на четвереньках к двери. Вышел Гиддингс, подхватил меня под руки, рывком поставил на ноги, выпрямил и коленом подтолкнул пониже спины.

— Двигайся, маленький шельмец, — приказал он. — В такой момент вздумал выкинуть фокус.

— Я ничего не могу сделать, — простонал я.

— Входи же, черт побери!

— Я плохо себя чувствую!

— Болей в доме сколько угодно, — сказал он.

— Давай входи.

Джеспер попытался наброситься на меня с кулаками, но Селлерс не собирался предоставлять ему дополнительное время для раздумий. Он начал допрос:

— Итак, Джеспер, что вас связывает с Сильвией Хэдли?

Сильвия заторопилась:

— Я сказала им, Мортимер, что…

Гиддингс снова метнулся к ней и зажал рот.

— Вы без конца говорите, — сказал Селлерс Сильвии, — но если еще раз пикнете, проведете ночь в арестантской камере. Поговорим, Джеспер. Не надо тужиться, пытаясь придумать длинную историю, потому что у вас нет на это времени. Начинайте сразу же говорить правду.

Джеспер заговорил:

— Я знаю эту юную леди, но это все. Я встречал ее несколько раз и…

— И почему же вы дали ей тысячу баксов, если едва с ней знакомы? — спросил Селлерс.

Джеспер сверкнул глазами.

— Кто сказал, что я дал ей тысячу баксов? — воинственно спросил он.

Селлерс подскочил к нему и отчеканил:

— Вы дали ей тысячу долларов, это говорю я!

Джеспер попытался подать Сильвии знак глазами, но лицо Селлерса было все так же близко.

— Начинайте говорить, — твердил он, — начинайте говорить!

— Ее другу понадобилась тысяча долларов, — выдавил Джеспер. — Этот друг хотел продать мне ювелирное украшение. Я думал, что сумею перепродать его с выгодой, и знал, что, заплатив тысячу долларов, не прогадаю. Сильвия была посредником. Она сказала, что приведет этого друга, и я дал ей авансом тысячу долларов, но велел не давать ему и десяти центов, пока не получит товар на руки.

— Она получила его?

— Не думаю. Я больше ничего об этом не слышал.

Это знает только она.

— Что это было? — спросил Селлерс.

— Нефритовый идол, резной нефрит. Судя по ее описанию, весьма изысканный и… прекрасный образец китайского искусства. Она сказала, что может получить его за тысячу долларов. Ее друг захотел продать, потому что ему понадобились наличные.

— Она сказала, кто этот друг?

— Нет.