Счет девять. Дураки умирают по пятницам. И опять я на коне

— Так прежде тысячи баксов? — настаивал Селлерс.

— Да, — признался Джеспер.

— Вот так-то лучше. Теперь говорите правду.

— Я знал, что она позировала художникам, — начал Джеспер. — Я увидел ее изображения и захотел познакомиться с натурщицей. Я узнал ее имя и адрес, и… ну, я навестил ее. Я… Черт возьми, я хотел позабавиться!

— Позабавиться? — спросил Селлерс. — И вам это удалось?

— Трудно сказать, — ответил Джеспер.

Сильвия издала какой-то звук — похоже, это была попытка высказаться по адресу Джеспера, но рука Гид-дингса, зажимающая ей рот, пресекла эту попытку. В результате раздался истерический животный взвизг ярости.

— Я дал ей тысячу долларов, — повторил Джеспер.

— За кусок нефрита?

— Для друга, который хотел продать мне нефритового идола. Она обещала вручить его мне. Тогда я ей доверял. К тому же использовал эту сделку, чтобы добиться дружеских отношений.

— Насколько дружеских?

— Очень близких. Я собирался войти в долю.

Селлерс кивнул Гиддингсу, и тот отнял руку ото рта

Сильвии.

— Ты лживый сукин сын! — крикнула она. — У меня не было другого выхода, а то я тебя и на три метра не подпустила бы! Ты поручил мне достать этих нефритовых идолов из коллекции Крокетта и обещал по тысяче баксов за штуку. Ты не дал мне тысячу долларов, пока я не достала первого идола. Я должна была достать обоих, но, когда взяла первого, Дин Крокетт запер другого…

— Так-то лучше, — резюмировал Гиддингс, усаживаясь. — Садитесь все, устраивайтесь поудобнее.

— Никогда бы не подумал! — сообщил Селлерс улыбаясь.

— Это все выдумка! — Джеспер все еще пытался сохранить достоинство. — Поскольку меня намерены в чем-то обвинить, я настаиваю, чтобы мне разрешили связаться с моим адвокатом.

— Не будете возражать, если мы тут пошарим? — осведомился Селлерс.

— С какой целью?

— Чтоб посмотреть, не спрятали ли вы нефритового идола где-нибудь здесь, просто из озорства?

— Даю гарантию, что у меня нет ничего подобного.

— Как насчет сейфа?

— Он заперт. И не может быть открыт до девяти часов завтрашнего утра. Таким способом я защищен на случай кражи со взломом.

— Не возражаете, если мы вернемся утром, чтобы заглянуть в сейф?

— Даю голову на отсечение, там нет ничего похожего на нефритового идола.

— А как насчет остального помещения? — спросил Селлерс.

— Не возражаю против того, чтобы вы осмотрели его, — разрешил Джеспер. — И заверяю вас, что любой осмотр окажется абсолютно безрезультатным.-

Селлерс прошел к столу.

— Мне нечего скрывать, — продолжил Джеспер, — поэтому я не возражаю; но я знаю, что это незаконно. Это сплошное самоуправство!

— Что-нибудь да обнаружится, — обратился Селлерс к Гиддингсу. — Откройте стол. Давайте посмотрим.

— Стол не заперт, можете открыть его, — заявил Джеспер. — Не думаю, что у вас есть ордер на обыск.

— Я чертовски скоро получу его, — отрезал Селлерс, — основываясь на том, что вы сказали.

— Нет, не получите, — не согласился Джеспер.

Селлерс посмотрел на Гиддингса и нахмурил брови.

Гиддингс посмотрел на Сильвию. Сильвия, уловив какой-то сигнал Джеспера, вдруг сжала губы в твердую линию, всем видом показывая, что решила молчать.

— Минутку, — сказал Селлерс. — Дайте подумать. Малыш Поллитровочка побывал здесь сегодня вечером, и его избили… Он что-то разыскивал… Он свернул на ложный путь, поставил телегу перед лошадью. Думал, что Сильвия была… Погодите-ка еще минутку. Черт, он не настолько глуп. Он… он что-то выслеживал.

— И получил взбучку, — добавил Гиддингс.

— В этом нет сомнений, — сказал ему Селлерс. — Улики на лице.

— Я ничего об этом не знаю. Я не имел с ним дела. Я никогда прежде не видел этого человека, — уверял Джеспер.

— Но полисмены приходили сюда с Лэмом? — спросил Селлерс.

— Да.

— И вы сказали им, что никогда прежде его не видели?

— Верно.

— Так, — обратился Селлерс к Гиддингсу, — он знал, что его дом собираются обыскивать. У него было время, час или два, чтобы их спрятать. Теперь мы, вероятно, не сможем ничего обнаружить.

— Могу вас заверить, ничего не найдете, — сказал Джеспер. — Но не потому, что я, как вы говорите, избавился от чего-то уличающего.

Селлерс прошелся по комнате, осматривая все кругом. Джеспер, уверовавший в свою неуязвимость, произнес:

— Вы не имеете права ничего предпринимать без ордера на обыск, полисмен.

— Я могу позвонить и получить ордер на обыск, и мы можем подождать прямо здесь и проследить, чтобы вы ничего не трогали, — пообещал Селлерс.

Джеспер улыбнулся:

— Действуйте. Попробуйте получить ордер на основании того, что вы знаете.

Селлерс ударом ноги вытолкнул корзинку для мусора на свободное место:

— Посмотрим, как вы избавлялись от бумаг, когда узнали, что близятся неприятности.

Он посмотрел на разорванные конверты, скомканные письма, и вдруг его взгляд на чем-то задержался.

Он сунул руку в корзинку, с минуту пошарил в ней, а затем вытащил нефритового идола.

— Ну и ну, — сказал он. — Удивительно!

Джеспер уставился на нефритового идола как на нечто фантастическое.

— Инсценировка! Сфабриковано! — воскликнул он. — Подтасовано! Вы подложили это. Это мошенничество! Это… — Его голос одиноко звучал в тишине.