Счетовод

Особенно весело было пустить этого полицейского в оборот, сунуть в ту самую аферу, которую тот пытался распутать. Это приятно щекотало нервы: когда ж этот Коннолли поймет, что происходит? Но тот не понимал, и вместо этого приходил в бар все чаще и пил все больше.

Как это все это переросло в жалость, Берд толком не понимал, но однажды он вдруг осознал, что Коннолли приходит в этот бар каждый раз по одной единственной причине – ему некуда больше идти и не с кем поговорить о той несправедливости, которая с ним приключилась. И в отличие от множества других случаев, когда клиенты жалуются на судьбу, в этот раз Берд знал точно, что с Коннолли действительно поступили несправедливо. Более того, Коннолли верно чувствовал, кто всему виной, но не мог доказать. Берд понимал, что своим снисходительно-невозмутимым видом просто сводил бедного полицейского с ума, заставляя падать все глубже и глубже. В какой-то момент Берд даже начал немного уважать этого неудачника с хорошей интуицией, хотя и не мог понять, как тот на него вообще вышел – ведь улик же никаких не было.

Позднее Берд приложил немало усилий, чтобы Коннолли бросил пить. Конечно, Берд сделал это не ради Пола, а, в первую очередь, ради своей безопасности. Коннолли в состоянии опьянения был неуправляем.

Главным свидетельством того, что он дошел до нужной кондиции, были громкие заявления в том, что он сейчас арестует бармена за убийство.

Берд отшучивался, пока однажды в баре не оказался новый посетитель, который воспринял слова Коннолли настолько серьезно, что был готов вызвать полицию и тут же разобраться, что к чему. Он сказал: «Вот вы все смеетесь, а может, парень прав, а бармен его специально спаивает, чтобы вы не воспринимали беднягу всерьез». В баре тогда повисла тишина, и Берд почувствовал, насколько реальна на самом деле угроза разоблачения. Он понял, что так дальше продолжаться не может. Это было слишком опасно. Если бы кто-нибудь тогда сказал Берду, что они с Полом станут друзьями, Берд бы никогда не поверил.

36

Несмотря на то, что работа начиналась только во второй половине дня, Бернард привык вставать рано.

Каждое утро он совершал пробежку по пустынной набережной, возвращался, делал упражнения на основные группы мышц в своем домашнем мини спортзале и шел завтракать. Такой утренний моцион Бернард проделывал с тех пор, как закончил среднюю школу – сначала в училище, потом в армии, потом просто по инерции. Как бы поздно не закончился его день, в восемь утра Бернард уже возвращался с пробежки, а в половине десятого выходил из душа и шел на кухню с полотенцем на шее.

В этой размеренности было что-то успокаивающее и приятно расслабляющее.

Бернард сидел за столом и рисовал на полях газеты квадратики. По мере углубления его мыслей квадраты постепенно превращались в кубики, а потом и вовсе соединялись, превращаясь в немыслимые кубические построения. Раньше за завтраком Бернард, в основном, занимался разгадыванием кроссвордов и судоку на последней странице. Однако события последних недель заставили его забыть об этой приятной традиции, и утренние газеты стали методично покрываться причудливыми кубическими узорами.

Бернарду предстояло решить очень сложную задачу. С одной стороны – надо было помочь старому другу, с другой – помочь новому, с третьей – не подставить себя самого. Дело осложнялось тем, что интересы друзей находились по разные стороны баррикад, а сам Бернард как бы ни хотел оказаться на стороне своего нового друга не мог не помочь старому хотя бы из-за угрозы собственного разоблачения.

Советоваться было не с кем, да и Бернард не привык ни с кем советоваться и не любил посвящать кого-либо в свои дела. Лишь однажды он позволил себе поделиться с другом своей проблемой, так тот настолько быстро понял, что к чему, что Бернард сразу почувствовал себя уязвимым. Никакой больше откровенности.

Однако необходимость все держать внутри и делать вид, что все в порядке, только добавляла стресса, и не приводила ни к каким оригинальным решениям. Бернард чувствовал, что ходит по замкнутому кругу и нуждался в каком-либо совете извне.

Сегодня на первой странице было интервью с Полом Коннолли – заместителем начальника Специального Отдела, следователем, раскрывшем громкое дело о мошенничестве. Бернард улыбнулся. Он был рад, что этих аферистов арестовали, но также он знал, что дело не может быть закрыто, пока не пойман тот, кто заварил всю эту кашу. А это зависело ровно оттого, как именно Бернард решит поставленную перед ним дилемму.

37

– Дина, вот скажи мне, – неожиданно сказал бармен, – как ты принимаешь трудные решения?

– О, похоже, бармен и посетитель поменялись ролями, – улыбнулась Дина. – Что тебя тревожит?

– Ничего, просто стало интересно – как разные люди принимают важные решения.

– Не то чтобы у меня был большой опыт в принятии решений, – сказала Дина. – Я скорее, стараюсь избегать таких ситуаций… Может, тебе лучше спросить у Пола?

– Спрошу, потом.

– Берд, правда, что случилось?

– Ничего, просто…

– Тогда почему ты не хочешь поговорить с Полом, он уже скоро придет…