Счетовод

– Надо просто разработать линию поведения. Вот тебя арестовывают, что ты будешь говорить. Надо легенду продумать. Главное, о прошлом – ни слова. Ведь если это выплывет, ты – уже не просто старикашка, ты злостный аферист со стажем и еще кое-что… и я надеюсь, ты помнишь, что меня ты приплести не сможешь, мы же договорились…

– Еще как смогу! Все им расскажу. И ты сядешь вместе со мной. И твои грешки пострашнее моих будут.

Всех вместе взятых. Я что – я труп спрятал. А ты – ты человека убил. Так что сядешь! Как миленький!

– Ты что творишь?! Мы же договаривались, я тебе отдаю деньги, и ты никогда в моей жизни больше не появляешься, и вся ответственность на тебе. Я тебе заплатил, как договорились. Ты пришел за помощью, а вместо этого шантажировать меня решил, – Берд сжимал и разжимал кулаки, пытаясь держать себя в руках, и казалось, что его вытатуированные на руках змеи шевелятся.

– Договорились? Что – бумажка есть? Контракт? Печать стоит? Нотариус заверил? В суде про это скажешь? Ничего я тебе не должен. А вот ты – должен мне помочь, – Роб довольно откинулся на спинку стула и с превосходством смотрел на Берда. – Так что ты мне поможешь, хочешь ты этого или нет, а то тю-тю, и ты в камере за убийство, и твой кабак с молотка уйдет.

Берд понял, что пора переходить в наступление. От желания помогать, которое было в начале, ничего не осталось. Более того, Берду, как никогда захотелось сдать Роба со всеми потрохами.

– Если ты заговорил в таком ключе, – абсолютно спокойно и тихо сказал Берд, – то просто знай, что мне не страшно. Во-первых, ты слишком глуп, чтобы все это организовать, не сдав самого себя так, чтоб не попасть сразу на электрический стул. Во-вторых, ты настолько глуп, что только что рассказал мне все о том, кто и что против тебя имеет в твоей великой афере, и я в отличие от них знаю не только твое настоящее имя, но также адрес, и даже то, как зовут твоего сына, и где живет его семья. И я могу поделиться этой информацией с нужными людьми. И в-третьих, ты настолько нечеловечески глуп, что так и не спросил меня, что думает полиция по поводу того нашего дела. Да, ты удивлен, а было расследование. И я там как свидетель, помогающий следствию. В полиции на меня – ничего нет. А вот на тебя – у-у-у-у, может появиться…

– У тебя есть связи с полицией?

– А ты думал! Пришел меня шантажировать! Теперь не жди от меня помощи. Однажды я тебя не сдал, но теперь… Так что я – чист. И с полицией сотрудничал. У меня хорошая репутация, и никаких золотых часов и домов с фонтанами. Я мелкий бармен, который кредит толькотолько выплатил. Так что прежде, чем будешь мне угрожать, подумай десять раз. И главное, оттого, что меня посадят, тебе меньше не дадут. А у тебя есть еще отягчающие. Так что лет двадцать пять тебе светит, не меньше. С учетом всех возможных поблажек. Я выйду года через два-три. А ты – в восемьдесят. Я уж постараюсь. Так что я, пожалуй, даже хочу, чтоб ты проговорился об этом деле, мне моих двух лет не жалко, а вот как ты будешь до конца жизни гнить, да еще рядом с теми, кого раньше охранял – вот на это я бы посмотрел с удовольствием! Так что давай, дерзай, вперед в полицию… можно прямо к этому, как его, начальнику из газеты… Пока я тебя не опередил!

Берд взял куртку и зонт и вышел из паба.

Дождь по-прежнему шел, и снаружи ничего не поменялось… Раз в жизни принял решение, на основании чьего-то совета. Делай, как тебе лучше и безопасней. Куда уж безопасней. Зато я теперь знаю, что за гнида Роб. Он всегда был с гнильцой, но за последние годы прогнил до основания. Берд шел быстрым шагом и прокручивал в голове разговор с Робом. Цель была в том, чтобы внушить Робу страх и неуверенность. Конечно, Берд не хотел, чтобы та история выплыла, он понимал, что в реальности ему светит серьезный срок и испорченные навсегда отношения с Полом. Но надо было дать понять Робу, насколько тот жалок, глуп, недалек и ничтожен. Нужно было сделать все, чтобы Роб держал рот на замке. Поэтому Берд одновременно применил две тактики – «запугивание» и «дух противоречия». Надеюсь, подействует…

Когда Берд дошел до Счетовода, в голове уже зрел новый план. Единственное место, где Роб точно будет держать язык за зубами – это тюрьма. Поэтому надо было сделать так, чтоб Роба арестовали и посадили по делу альфонсов. Тогда тот ни за что бы ни стал даже заводить разговор о прошлом, чтобы не увеличить себе реальный срок. Кто в здравом уме, будучи обвиненным за одно большое преступление, будет добровольно признаваться в другом, еще даже более страшном. Никто.