School game (СИ)

Милкович даже не сдерживает смешок, но это не то, что он привык слышать от брюнета. Действия были слишком обреченным и Микки выглядел обеспокоенным, даже если пытался это скрыть.

Кажется, это называется — ревность. Чувство, от которого ты мучаешься. Нельзя ревновать человека, который не принадлежит тебе, но такое происходит.

— Ты все знаешь, да? , — этот вопрос не требует ответа, конечно Милкович не совсем идиот, чтобы не понять очевидного. — Просто мне неловко из-за этого, — признается рыжий и он готов ударить себя за то, что прямо сейчас хочет наброситься на Милковича. Из-за его голубых глаз, которые проникают глубоко под кожу, западая там. Возможно, не навсегда, но сейчас секс с этим парнем единственное, что стоит у него в голове.

— Эй, чувак, полегче, — обескураженно говорит Милкович, оказываясь внизу под нависающим телом рыжего.

Такое движение было слишком неожиданным, но Йен не мог держать себя в руках. Он сто раз говорил себе одни и те же фразы: »я брошу», »это неправильно», и так далее по списку, но когда он оказывается с каким-либо человеком наедине , темная сторона Галлагера все-таки берет вверх.

— Ты же сам говорил, что хочешь этого, — Галлагер продолжает нависать над брюнетом, осматривая его лицо полностью, и молится о том, чтобы у него все еще остался презерватив.

Он ловит себя на мысли, что парень очень симпатичный. Большие голубые глаза, словно просторный океан. Пухлые губы, которые в данный момент были в приоткрытом состоянии, будто в предвкушении поцелуя. Брови Милковича вообще можно было назвать отдельной и самостоятельной частью, ибо они были такими эластичными, идеально отображая мимику хозяина.

Йен стягивает домашние вещи одноклассника, оставляя того в семейных трусах. Так, это совсем не сексуальные трусы, но сам Милкович пылает от похоти, а это заводит сильнее обычного. Рыжий начинает целовать тело парня, без каких-либо нежностей. Страстно и жадно, прикусывая кожу, оставляя засосы еще краснее и сильнее, чем предыдущие. Холодные пальцы изучали тело, резко и слишком с похотью.

— Никто не придет прямо сейчас? — Йен чуть-чуть отстраняется от парня, заглядывая в глаза, убеждаясь в том, что у него в заднем кармане, слава Всевышнему, есть резинка. Но, нет лубриканта, это уже беда.

— Продолжай, — почти что на срыве просит Милкович, совсем забивая на то, кто может прийти и зачем.

Йен лишь снова впадает в безумие, и понимает, насколько ему нравится быть таким. Чтобы люди изводились под ним, прося еще, становясь совершенно другими в постели. Как маленькие урчащие котята.

Микки подавался ласкам, тихо постанывая, настолько, что это почти невозможно было услышать. Он все сдерживал в себе, боясь остроты ощущений.

Рыжему явно не нравится такой «хороший» мальчик, точнее это уже огромный шаг для Микки, но для Галлагера это недостаточно. Впиваясь губами в парня, изучая каждый миллиметр во рту, нежно лаская нёбо, а потом резко кусая нижнюю губу брюнета, доводя до более протяжного стона.

— Так лучше, — хрипит Галлагер, но видя непонятное выражение лица своей жертвы продолжает.

Движения рыжего были резкими, даже грубыми. Но это лишь придавало еще большего огня. Микки прикрыл глаза, чувствуя, что рассудок затуманивается. Находясь в трезвом состоянии, Галлагер мог выбить из нормального положения любого, будто он , блять, дорогой коньяк, от которого кружит голову. Семейники отброшены на пол, и сейчас самая важная часть. Йен сжимает член брюнета, наслаждаясь его хриплым стоном. Недостаточно.

И Йен переходит к более активным действиям, но чуть-чуть охуевает. Да что там, это мягко сказано. Когда Микки сам начинает брать доминирование на себя, нависая над Йеном и стягивая с того ненужную одежду. Галлагер чувствует себя не в своей тарелке. Обычно он привык быть тем, кто приносит удовольствие. Но жалеет об этом, что раньше никогда не испытывал такого. Микки расцеловывает будто черча какой-то график на идеальном прессе Йена. Хриплый стон вырывается из уст рыжего, когда брюнет спускается еще ниже. Губы настолько мягкие и все так чертовски охуительно, что останавливать своего одноклассника Йен совсем не хочет. Но блять, должен. И он не хотя отстраняется, накидываясь сверху на Микки. И он снова наверху. О да. Все это похоже на соревнование, но оба парня хотят добиться своего. Даже если бы Галлагер не хотел все это прекращать, он не мог допустить возникновению чертовых бабочек внизу живота, которые уже готовы были вспорхнуть ввысь, когда губы Микки целовали его пресс.

Рыжий на пару секунд покидает пылающего Милковича, дабы найти необходимую вещь, которая так и осталась покладисто лежать в кармане черных джинс.

— Ты всегда с собой презик таскаешь? — удивленно узнает Милкович, а потом все-таки понимает, с кем он имеет дело.

Микки сомневается, думает, что все это нужно прекратить сейчас же, пока все не дошло слишком далеко. Но теперь его голову со здравым смыслом буквально пинают на другой конец планеты, когда Йен ставит Милковича так, как ему хочется, устраиваясь сзади.