Science, Strategy and War: The Strategic Theory of John Boyd (Strategy and History)

Охрана и использование этих асимметрий в полной мере позволили совершать широко разнесенные стратегические маневры, приманчивые отступления, мощные наступления и закрученные обводы, которыми он запомнился. Эти движения выявляли и использовали уязвимые места и слабости противника. Быстрые неожиданные угрожающие движения в сочетании с пропагандой и террором порождали страх, тревогу и суеверие. Это, в свою очередь, подрывало решимость и волю противника к сопротивлению.39 Превосходящие по численности монголы были способны создать впечатление, что они находятся везде и появляются ниоткуда. Мобильность, стремительность и ужас в совокупности приводили к краху, истощая моральные устои противника.40 Таким образом, он устанавливает связь между физическим движением и моральными факторами:

Подрывная пропаганда, хитроумные стратагемы, стремительные маневры и расчетливый террор не только создавали уязвимые места и слабости, но и играли на моральных факторах, которые лишали решимости, порождали панику и приводили к краху.

Действительно, утверждает он, при этом "монголы действовали внутри контуров наблюдения-ориентации-решения-действия противника".41

Потеря гибкости: Наполеон и его переводчики

Напротив, Бойд находит фундаментальные недостатки в стиле ведения войны XIX века. Это начало дорогостоящего и расточительного стиля ведения войны на истощение, который характеризует Первую мировую войну и стратегическое мышление Запада с тех пор, за некоторыми исключениями, которые он не преминул подчеркнуть. В наполеоновских кампаниях он обнаруживает сдвиг в подходе от гибкого к жесткому, от непредсказуемого к стереотипному, от маневра и сосредоточения внимания на слабостях противника к сетовым сражениям, в которых сила противостоит силе. И это примечательно в свете того, что французские теоретики, такие как де Сакс, Бурсе, Гибер и Дю Тейль, имевшие большое влияние на Наполеона, подчеркивали гибкость планирования "с несколькими направлениями, мобильность и подвижность сил, сплоченность, рассредоточение и концентрацию". Кроме того, они подчеркивали необходимость действовать "на линии, угрожающей альтернативным целям". На тактическом уровне эти теоретики предписывали "концентрировать прямой артиллерийский огонь на ключевых точках, которые необходимо форсировать".42

Он объясняет, что в ранних кампаниях Наполеон использовал идеи теоретиков о разнообразии (как о "неожиданных способах"), двусмысленности, обмане и быстроте передвижения, чтобы удивлять и побеждать части превосходящих сил. Кроме того, Бойд признает, что эти идеи применимы и в партизанской войне: американские колонисты, испанские и русские партизаны "использовали разнообразие и быстроту, связанные с окружающей обстановкой (местность, погода, темнота и т. д.), а также мобильность/текучесть небольших групп, объединенных общим делом борьбы с тиранией/несправедливостью, для того чтобы преследовать, запутывать и способствовать поражению британцев и французов при Наполеоне".43 Здесь он также рассматривает связь движения, двусмысленности, быстроты, разнообразия, мобильности, текучести, с одной стороны, и их влияния на моральный фактор, с другой.

Бойд показывает, как Наполеон получил вдохновленную армию с солдатами-гражданами и новыми лидерами, порожденными революцией.44 Эта армия была организована в виде самостоятельных, но взаимоподдерживающих частей (дивизий) и могла быстро передвигаться, живя за счет сельской местности, без большого количества багажа и обозов с припасами. Она могла рассеиваться и концентрироваться быстрее, чем противники. Общими чертами наполеоновского способа применения этих войск были:

процесс планирования, который включал в себя вариации и планы на случай непредвиденных обстоятельств;

обширные операции по сбору информации, которые уменьшили неопределенность и упростили процесс планирования;

использование гибких и запутанных конфигураций блоков,

В сочетании с досмотровыми операциями это маскировало его реальные намерения и перемещения, обеспечивая безопасность;

использование стратегического рассредоточения и тактического сокращения для создания стратегической путаницы;

что привело к тактическому смещению подразделений,

которые путем быстрого сосредоточения собственных войск могут быть подавлены;

и, наконец, быстрой чередой и постоянно меняющимся калейдоскопом (стратегических) ходов и диверсий, которые расстраивают действия противника, нарушают его планы и выводят его из психологического равновесия, что в совокупности обеспечивает постоянный уровень инициативы.