Сдаёшься?

Варька некоторое время жует, потом ссыпает себе на ладонь крошки от «наполеона» и отправляет их в рот. Потом говорит:

— А астрономический институт или техникум в Москве есть?

— Не знаю, — говорю я.

— Надо узнать, — говорит Варька. — А пока надо ознакомиться с наукой. Ты журнал астрономический получаешь?

— Нет, — говорю я.

— Так. А астрономический музей в Москве есть?

— Не знаю. Есть Планетарий.

— Это что? — спрашивает Варька.

— Ну, вроде музея.

— Где он?

— Не знаю. Наш класс ходил два раза, но я как раз ангиной тогда болела.

— Прекрасно, — говорит Варька. — Завтра утром пойдем в Планетарий.

Утром мы проснулись около одиннадцати часов. В квартире было тихо. Мама с папой уехали на дачу, Поля ушла в магазин. Мы наспех попили чаю, потом умылись и вышли на улицу, разыскали справочное бюро. Там мы получили адрес Планетария и указания, как туда добраться. На улицах было пустынно. В метро народу было очень много, как всегда бывает летом в Москве. Было очень жарко. Асфальт был мягким. Все куда-то бежали, торопились. Но никто, оказывается, не спешил в Планетарий, никто не знал, на какой автобус нам надо сесть от метро; на наш вопрос все только поднимали брови и тянули: «Что-о?» — и мы отходили. Мы вышли из метро. Перед нами была раскаленная площадь, по которой в разные стороны бежал народ. И никаких указателей про Планетарий.

— Пошли, Варька, в кино на фильм «Анатомия любви», — говорю я. — Дети до шестнадцати лет не допускаются.

— Любовь? — говорит Варька. — Мы решили сначала стать хорошими специалистами, а потом — любовь, семья и т. д. Сейчас век эмансипации женщин. Надо идти вровень со временем. Первым делом, первым делом — ясно?

— Ясно, — вздыхаю я и иду приставать к прохожим: где Планетарий. Наконец одна женщина махнула нам рукой направо. Мы идем направо. Идем и идем и заходим в тупик. В тупике кафе. Рядом баня.

— Пошли в баню, — говорю я. — Когда попаришься — не так жарко.

Варьку трудно на что-нибудь раскачать, но когда уже раскачаешь — пеняй на себя.

— Идем в Планетарий, — говорит Варька — ужас, до чего же она целеустремленная.

Никуда теперь не сворачиваем. Внезапно на другой стороне улицы мы замечаем двоих мужчин. Они машут нам руками и что-то кричат.

— Ну вот, — говорю я, вспоминая про маму.

— Бежим, — говорит Варька.

И мы бежим. Мужчины бегут за нами и все машут руками.

— Они не русские, — говорит Варька. — Может, даже грузины.

— Может быть, — говорю я.

Мы продолжаем бежать. Мужчины бегут за нами, улицы пустынны, никакого Планетария нет по дороге. Мужчины нас догоняют. Конечно, даже спортивные нормы по бегу мужские и женские разные. Чтобы девушке стать чемпионом мира по бегу, надо пробежать ей так же, как мужчина — мастер спорта. Жаль, мы с Варькой не заметили время. Мы все это время бежали очень быстро, пока не устали. Может, попробовать потом себя в беге, если мы не найдем Планетарий и не станем астрономами? В конце концов, чемпионов по бегу тоже не так уж много. Я хочу поделиться своими мыслями с Варькой, но нерусские мужчины идут уже рядом с нами. Они тяжело дышат и молчат. Мы тоже молчим, — в конце концов, не мы же за ними бежали. Наконец один из мужчин с сильным акцентом говорит:

— Дэвушки, вы нэ знаете, где здэсь находытся поблизосты Плэнитарый?

Мы молчим, потом мы обе вспоминаем мою маму, яхту и снова бежим. На этот раз мужчины не бегут за нами. Мы бежим долго, до тех пор, пока мужчины не скрываются из виду. Наконец мы видим деревья. Я радуюсь, что мы наконец вышли за город, в лес и к речке и что сейчас можно будет искупаться. Если разрешит Варька. Я гляжу на Варьку — по ее лицу трудно догадаться, разрешит или нет. Наверное, разрешит — у нее тоже блестит на лице пот. Деревья оказались за оградой. На ограде вывеска, на вывеске написано: «Зоопарк».

— Пошли, — говорю я.

— Ничего подобного, — отвечает Варька. — Ты сама хотела увидеть звездное небо с черными дырами и галактиками в телескоп, а не барсуков с их пометом. Иди, лично я не сверну с намеченного пути и разыщу Планетарий. Если ты его не придумала.

— Ах так! — говорю я.

— Вот так! — говорит Варька и, не взглянув на меня, поворачивается и уходит.

Я рассердилась совсем ненадолго. Но Варька уже пропала. В конце концов в Планетарий я все же пришла. Первое, что меня поразило в Планетарии, была Варька. Она стояла у какого-то маятника, смотрела на него и в такт ему качала головой, будто сама хотела сделаться маятником.

— Что это за штука? — спросила я у Варьки.

Варька не то что не вздрогнула, но даже не обернулась, как будто мы вовсе не ссорились возле ограды зоопарка.

— Понятия не имею, — ответила она, не поворачиваясь ко мне, словно была убеждена, что я здесь буду. — Ужасно интересно.