Сделай ставку - и беги. Москва бьет с носка

Листопад неохотно отступил в мансарду, победно оглядел шевелящего влажными губами Вадима, членов бюро, перетрусивших при виде первого секретаря. - Мы на ящик водки побились, что я митинг организую, - гордо сообщил Листопад. - А шо, комсомолия, может, и впрямь запустим почин? Грохнем по Вашингтону петицией? Пускай почешутся. А то живут там, падлы, на всем готовеньком. Давай, Вадичка, на что-нибудь помажемся, шо соберу не меньше пятидесяти подписей.

- Зачем так много? - к тяжело дышащему Вадиму вернулся голос. - Ты вон того дядю уговори.

В стороне у сосны задумчиво стоял рослый мужчина в обтянутом на плечах плаще и полощущемся на ветру галстуке.

- Не узнаешь? Это Балахнин. На минуточку - Первый секретарь обкома комсомола.

- Серьезно? - Листопад озадаченно хмыкнул.

- И вон на ту тетю еще глянь, - Вадим показал на подошедшую к Балахнину ладную сорокалетнюю женщину. Ухватив его за лацкан пиджака, она что-то гневно, не сдерживаясь, "рубила", то и дело тыча пальцем в сторону балкона. - Позвольте вам представить: Долгова Таисия Павловна, секретарь райкома КПСС по идеологии. Подъехали на семинар. Как раз вовремя, чтоб оценить ваш успех, Иван Андреевич. Так что - извольте пожинать плоды. Знаете, что бывает за несанкционированный митинг? Вы, кажется, профессором собирались стать? Можете считать, что отныне это будет вашей кличкой на зоне. И остальным хохмачам мало не покажется. Он с ненавистью оглядел перепуганных членов бюро, не помышлявших зайти в шутке так далеко. Натолкнувшись взглядом на Вику, судорожно сглотнул, - кажется, она стала еще красивей.

- Ладно бы сам по себе. Гори ты огнем, Листопад. Даже не пожалел бы, - не скрываясь, признался Вадичка. - Но ты ж весь райком втянул. И что теперь прикажешь делать?

- Не паниковать, - Листопад нахмурился. Он ощутил в себе страх. А себя, трусящего, он не любил. - Главное правило боя: когда не успеваешь втихаря смыться, надо прорываться сквозь строй. А ну, прочь с дороги, книжники и фарисеи! Меня ждут влюбленные массы!

Он решительно шагнул на балкон, под которым гудели, не решаясь разойтись, полные тревожного томления люди.

- Товарищи! - голос, которому они начали привыкать повиноваться, разом установил выжидательную тишину. - Предлагаю митинг, посвященный подписанию петиции в поддержку Анджелы Дэвис и Нельсона Манделлы, считать открытым!

Вадим тихо заскулил, буравя висок указательным пальцем.

- Слово для выступления предоставляется секретарю обкома комсомола товарищу Балахнину. Попросим! - прогремел Иван и первым зааплодировал, понуждая хлопать и остальных.

Человек у сосны вздрогнул, внимательно присмотрелся к оратору, который продолжал упоенно колотить в ладоши, движениями подбородка подбадривая остальных. Наконец усмехнулся и грузно, по загудевшей под тяжелым его телом лестнице взошел на балкончик. Аплодисменты резко усилились и даже сделались вдохновенными. Присутствие ответственного лица принесло всем заметное облегчение, поскольку разом переводило происходящее из разряда несанкционированных сумасбродств с неясными последствиями в ранг официального мероприятия.

- Товарищи! - игнорируя лучезарного Листопада, произнес Балахнин. - Мне приятно отметить высокую политическую активность нашего комсомола. Но поскольку Нельсон Манделла - жертва апартеида в ЮАР, а Анджела Дэвис уже несколько лет как на свободе, петицию в адрес американского посольства полагаю несвоевременной. А кому не нравятся капустные котлеты, может завтра подойти ко мне как к депутату облсовета. Всё! Разойтись по корпусам и отдыхать в соответствии с графиком! - резко, без перехода, оборвал он речь и, отвернувшись от окончательно растерявшихся людей, вошел в помещение.

Оглядел недопитое спиртное и недоеденные закуски на столе, приподнял бровь, оборвав чей-то нервный смешок, неприязненно задержался взглядом на Непомнящем, на физиономии которого застыл заискивающе-намекающий замес.

- Шалим, Вадим Кириллович? Припомнили прежние "отвязные" годы? Комсомольский актив области брошен на произвол, а руководство райкома затеяло какую-то странную, двусмысленную выходку.

- Я как раз, Юрий Павлович, здесь и появился в связи с жалобами на нарушения общественного порядка, - с ходу выпалил пунцовый Вадим. - С той же целью прибыли и члены бюро. Что касается митинга, то райком это мероприятие не санкционировал. Всё это - индивидуальная провокация. И я вас уверяю, что мы дадим надлежащую оценку вот этому товарищу...

- Почин! - благодушно пробасил вошедший за Балахниным Листопад. - Хотел, так сказать, проявить инициативу. Поддержать линию. Но не хватило политического кругозора. Подвела гнилая западная юстиция. Больно шустро выпустили они эту свою Анджелу. У нас бы так легко не отделалась.

На секретаря обкома комсомола смотрел косящий, весело-шальной, очень знакомый глаз.

- Вообще-то есть святыни, к которым надо относиться особенно бережно, - раздумчиво произнес Балахнин. Носком ботинка он придержал выкатившуюся из-под кровати пустую водочную бутылку. - А коллективная пьянка - тоже почин этого гражданина?