Сделай ставку и беги

– Как же это, Петя? – Демченко с укором посмотрел на Петра Ивановича. – В свое время ты попросил меня взять Ивана, поддержать. Потом – дать согласие на эксперимент. А теперь выходит… Верно говорят, не одно доброе дело не останется безнаказанным.

Петр Иванович зябко повел плечами:

– Мы хотели оставить, как согласовано. Но на верху не поддержали. Понимаешь, ректор – это флагман. Как знамя.

– Но мне-то куда после этого? Клубнику, что ли, прореживать? – старый ректор попытался пошутить, но такая безысходность полыхнула, что даже несентиментальный Балахнин смягчился.

– Без дела не останетесь. Комиссий в обкоме партии хватает. Найдем и для вас, – заверил он. – И профессором на любой кафедре. Само собой, с сохранением оклада. Так что, старина?

Двусмысленное в устах тридцатипятилетнего Балахнина «старина» оскорбило не только Демченко, но и старшего Листопада. Недобрым взглядом шаркнул он по зарвавшемуся функционеру, заставив того прикусить язык.

– Ладно, – после тяжелой паузы произнес Демченко. – Раз уж для Ивана… С его ведома?!

– Нет, всё решилось в ЦК, – быстро отреагировал Петр Иванович. – Спасибо, Боря.

Он действительно испытывал благодарность. На самом деле идея заменить прежнего ректора зятем принадлежала ему. Поэтому разговора с Демченко Петр Иванович опасался. Но вопрос оказался решен неожиданно цивилизованно.

После перерыва слово предоставили Борису Анатольевичу Демченко.

Он промокнул салфеткой подрагивающие губы. Задумался.

Петр Иванович и Балахнин встревоженно пере глянулись.

– Доложите нам! – выкрикнул один из развеселившихся гостей, – как это вы с этим анархистом управляетесь?

– Да уж не просто пришлось! – реплика задала тон. – Крепко натерпелся. Это ж ходячая инфекция, заражающая всех вокруг своими нескончаемыми идеями. А если сюда добавить энергии, которой хватит на две-три металлургических домны? М-да! Знаете, что я скажу, – больше я этого терпеть не желаю! – рубанул вдруг старый ректор. Оглядел затаившийся зал.

– Вряд ли Ивану отныне нужны наставники. К тому же он теперь доктор наук. Потому полагаю, что самое время, – он выдержал паузу, – уступить место более достойному.

Ошеломленное молчание сменилось недоуменным ропотом, перешедшим в первые, неуверенные аплодисменты.

Листопад с тревожным лицом подошел к Борису Анатольевичу.

– Вы с чего это? – прохрипел он. Встретил испытующий взгляд. Догадавшись, зыркнул на Петра Ивановича, затем на Балахнина. Оба отвели глаза. Всё сделалось ясно.

– Так будет лучше, – тихонько произнес Демченко. По реакции Ивана он тоже окончательно понял то главное, в чем хотел разобраться. Лицо его смягчилось. – Принимай, принимай, Ваня. Меня бы все равно под этот ваш эксперимент убрали.

Успокоительно потрепал за плечо, вскинул бокал:

– Повторяю. За нового ректора Ивана! Андреевича!! Листопада!!!

Голос Бориса Анатольевича, вопреки желанию, сорвался. Иван склонился и благодарно поцеловал его. Аплодисменты и звон бокалов венчали умилительное единение ученика и учителя.