Сделай ставку и беги

Александра Яковлевна Негрустуева беспрестанно покачивалась, примостившись на кончике стула. Полы домашнего халата распахнулись, обнажив дрябнущие икры. Но она не спешила оправить его, как прежде. Впервые за последние годы ощущала она себя не холеной властительницей, а обычной стареющей бабой.

Узнав об аресте сына, Александра Яковлевна позвонила Листопаду. Увы! На несколько дней уехал по хозяйствам области. Телефона для связи секретарше не оставил. Она бросилась по знакомым. Всем говорила одно и то же. Налицо явная ошибка. Какой из Антона вор? Дурак – да! И давно. Но чтоб вор! Надо срочно разобраться.

Ей обещали выяснить, похлопотать. Но дозвониться во второй раз уже не удавалось. Она поехала напрямую к начальнику Пригородного РОВД. Глядя ей в лицо рыбьими глазами, тот с видимым удовольствием отчеканил, что помочь не может, так как речь идет о серьезном преступлении. И вообще – надо было меньше сидеть по президиумам, а больше времени уделять воспитанию собственного сына.

Прокурор области, с которым Александра Яковлевна заседала в одной депутатской комиссии, принять ее отказался.

Она металась по квартире, бессильная помочь сыну, который почему-то представлялся ей не взрослым мужчиной, а прежним ребенком, что называл ее маменькой и любил вскарабкиваться ей на колени.

И вот это-то нежное, доверчивое существо сидит сейчас в тюремной камере, наверное, напуганное и совершенно беззащитное. А она, мать, не в силах ему помочь.

Она застонала.

В дверь позвонили. Александра Яковлевна вскочила.

На пороге стояла девушка с длинными смоляными волосами.

– Простите…Я насчет Антона, – пробормотала она сдавленно.

Александра Яковлевна пригласила гостью в проходную комнату, махнула рукой на кресло. Но та осталась стоять.

– Ну?

– Я Лидия, – произнесла девушка. – Антон вам обо мне… ничего?

– Много у него всяких. Всего не упомнишь, – грубовато отреагировала Александра Яковлевна. – Ты с чем пришла-то?

Крылья тонкого носа визитерши обиженно затрепетали, зубки обхватили нижнюю губу.

– В общем-то… Просто хотела узнать адрес.

– Адрес? – заинтересовалась Александра Яковлевна. – Чего ж он сам тебе его не дал?

– Мы несколько лет как расстались. Я уехала в Москву в консерваторию.

– Замужем, гляжу? – Александра Яковлевна разглядела колечко на безымянном пальце.

– Уже и сама не знаю.

– Ишь как. Стало быть, муж не тот подвернулся. И ты вспомнила о моем сыне? – Александра Яковлевна отчего-то обиделась за Антона.

– Всегда помнила.

Александра Яковлевна не поверила.

– Прыткие вы больно, нынешние. Накрутите-навертите. А в сущности – распутство. Сегодня один, надоело – другой. С чего ты взяла, что Антон-то тебя ждет не дождется?!

– Я не знаю. Я просто хотела адрес, – голосок ее зазвенел. – Это можно понять?! Не хотите давать, не давайте. Просто скажите, что приходила. А впрочем и этого не надо!

Она выскочила из квартиры.

– Еще одна финтифлюшка, – заключила Александра Яковлевна.

На другое утро она прорвалась в кабинет к председателю облсовпрофа Фирсову. Взбешенная неудачным визитом в милицию, несколько взвинченно потребовала вмешаться и защитить ее сына.Фирсов встретил ее сочувственно. Но помочь отказался категорически, – не то время, под самим кресло качается.

При виде отступничества человека, в покровительстве которого была уверена, Александра Яковлевна совершенно потеряла контроль над собой и пригрозила обратиться непосредственно в министерство. В конце концов она номенклатура Москвы.

На что Фирсов отреагировал предельно жестко: конечно, председатель обкома профсоюзов химиков – немалая должность, особенно для женщины. Но у нас в резерве хватает других передовиц производства.

Впервые Александре Яковлевне указали на её истинное место.

Иван Листопад как локомотив перестройки

Иван Листопад, не зная, куда себя деть, расхаживал по пустой пятикомнатной квартире. Вообще-то он собирался в эти дни навестить беременную жену, по которой скучал и даже подумывал забрать к себе. Но опередил внезапный звонок дядьки.

Месяц назад Петра Ивановича убрали из Академии. Прокололся матёрый аппаратчик. В кои веки пошел против линии. Застрелился его дружок – ученый-винодел, – в азарте борьбы с пьянством и алкоголизмом «влегкую» порубили сортовой виноград, который старый селекционер выращивал более двадцати лет. На очередном партактиве возмущенный Петр Иванович не удержался, вылез с вопросом: до каких пор будем вместо создания нового уничтожать накопленное поколениями? Вот и подловили. Раз такой умный, хватит разглагольствовать. Бери под начало институт и – делом доказывай приверженность принципам перестройки. Так сказать, поверь гармонию алгеброй. Назначение Петр Иванович получил для аграрника совершенно неожиданное – директором ВНИИ радио и электроники. Очевидно, принимавшие решение рассудили, что человек, поднаторевший в методике руководства наукой со стороны советско-партийных органов, сумеет возглавить любое направление.