Сделано в Японии

— Пашка сказал. Говорит: в гробу я видал этот Хоккайдо вместе с Сахалином; бабла, говорит, заработаю здесь, хату в Москве возьму тачку туда перевезу и буду с конкретными чуваками на Воробьевых по выходным тусоваться.

— Так и сказал?

— Так и сказал!

— А потом?

— А потом говорит: получишь ты, мужик, свои образцы. Не самые свежие, но конкретные.

— Ты, значит, и получил?

— Как видишь!

— И на всех — одно и то же!

— Маэно?

— Как видишь! — Я ткнул пальцем в одинаковые подписи под всеми копиями старых пэтээсок.

— В принципе он их пустыми мог подписать не для таких вот прогонов. Может, он просто в начале смены своим ребятам подписанные декларации раздавал, чтобы русские в них прямо на судне свои тачки вписывали, чтоб ему самому потом на суда не ходить…

— Такое тоже возможно, Ганин. Эти копии откуда, вообще? Отарские или нет?

— Видишь, по обрезу данные факса идут? — Ганин указал мне на тонкую строчку на верхнем обрезе каждой копии.

— Чего там? — Я напряг глаза. — Ноль, дальше — семь… Похоже, что факс из России.

— Так я так и просил!

— Что значит «просил»?

— А я Пашке сказал, что мне нужны такие бумаги, которые уже наверняка, на сто процентов…

— Стопудово, что ли?

— Типа. Короче, русскую таможню прошли.

— А он что?

— А он как по телефону поговорил, так сказал, что есть у них такие бумаги.

— Интересно, зачем они их обратно из Владивостока по факсу выписывают?

— Странный ты человек, Такуя! Как зачем?!

— Для бухгалтерии своей, что ли?

— Это, я думаю, второе.

— А первое что?

— А первое — это твоего Маэно на блесну верную посадить. Он ведь бланки пустые не забесплатно подписывает, правда ведь? На гуманитарную помощь все это, как и благородная, но уж больно липкая деятельность нашего большого друга Тануки, никак не тянет.

— Я, кстати, Ганин, его видел вчера.

— Ты сказал: сегодня.

— Сегодня — это Маэно. А вчера — Тануки.

— Да? И как он?

— Как сказал бы сейчас Олежка, херово…

— Жалко мужика! Хоккайдо много чего с него еще поимело бы… Мост какой или дамбу!..

— Ладно, Ганин, не наше это с тобой дело.

— Ну уж не мое точно! С моим-то паспортом… Так вот о Маэно: его же ребятам, ну скажем, Ито вчерашнему надо его, родимого, при себе держать…

— И эти копии его держат, Ганин?

— Скажешь, нет?

— Здесь, Ганин, восемь копий, и все восемь — на джипы…

— Я именно на джипы образцы заказывал. Я ведь якобы «поджарого» в Москву через Владик вывожу…

— Это хорошо, Ганин. Но у всех у них… — я еще раз пробежался глазами по бланкам, — по сотне тысяч пробега, по четыре цилиндра почему-то, хотя «трибьюты», по-моему все шестицилиндровые…

— И это плохо, Такуя?

— По документам это старье, Ганин. За них пятьдесят — шестьдесят тысяч долларов выкладывать может только ненормальный.

— Ты, Такуя, Олежку уже забыл?

— Ты хочешь сказать, что эти данные фуфловые?. Что на самом деле во Владик по этом бумагам ввезены новые машины?

— Угу, угнанные, я бы добавил…

— Тогда ребята в «Нихон — кай хокен» хранят эти копии, чтобы в случае чего поставить Маэно на место?

— Конечно. Все бланки номерные, так?

— Так. — Я посмотрел на типографским способом пропечатанные номера на всех бланках.

— Я, Такуя, не удивлюсь, если под этими номерами в отарской таможне имеются другие бланки с другими данными.

— А вот это мы сейчас проверим!

— Каким образом? Таможню на приступ возьмем?

— Как ты любишь теперь говорить, Ганин, «типа такого»!

— Типа какого?

Я не стал отвечать Ганину на его идиотский вопрос, а вместо этого набрал на мобильнике номер Ивахары. Тот сначала долго не подходил, а когда ответил наконец, говорить со мной был явно не расположен:

— Да!

— Ивахара-сан! Тут кое — что вскрылось по декларациям! Надо срочно переговорить!

— На эту тему по телефону я сейчас, Минамото-сан, говорить не могу! — весьма странно обрубил меня далекий майор.

— Подъехать сейчас можно?

— Не торопясь только…

— В каком смысле?

— Попробуйте догадаться, Минамото-сан, — брякнул недовольный Ивахара и нажал на «отбой».

— Не нравится мне все это, Ганин! Давай-ка поедем в управление, хорошо?

— Хорошо! — Ганин допил свой давно остывший кофе, тоскливо посмотрел в сторону «дринк — бара», которым он так и не воспользовался за свои двести иен, как предлагается манящим меню, «неограниченное количество раз», принял из моих рук ключи от своего «таланта», и мы опять отправились в гости к Ивахаре.

Когда мы поднялись в управлении в его офис, молодой адъютант вежливо попросил нас подождать в холле. Как только я открыл рот, чтобы возмутиться таким холодным приемом, дверь к Ивахаре открылась изнутри, и на пороге появился сначала средних лет солидный мужчина в форме таможенника, а за ним — сам хозяин кабинета.

— Спасибо вам за визит, Камеда-сан! — вежливо и с достаточной степенью искренности поблагодарил своего визитера Ивахара. — Надеюсь, мы будем еще друг другу полезны.

— Безусловно, Ивахара-сан! — Таможенник раскланялся, мельком, но весьма цепко пробежался глазами по нам с Ганиным и удалился.

Мы с Ганиным проводили его двойным взглядом, а затем так же синхронно посмотрели на Ивахару.

— Извините, Минамото-сан! — виновато ответил нам Ивахара. — Ганин-сан…