— Просто хочу убедиться, что он не облажается.
— Ну, тогда пойдём. Мне нужна твоя помощь.
Она принуждает меня к работе по дому. Весь день я убираю и готовлю. Я делаю куриный салат и гуакамоле. Я чищу диванные подушки, отступаю назад, смотрю на них, а затем снова чищу. Я тщательно прячу любую детскую фотографию, которая показывает меня в плохом свете и, между всем этим, помогаю на кухне.
Мэделин ‒ настоящий герой. Она появляется около обеда с шампанским и апельсиновым соком для мимозы, и я с жадностью принимаю её предложение. Я пью стакан за стаканом, пока не начинаю ощущать приятное опьянение. Давление, оказанное на меня из-за планирования вечера игр, теперь лишь смутное воспоминание.
— Почему это так важно для тебя? — спрашивает Мэделин, когда мы поднимаемся наверх переодеться.
— Вовсе нет.
— Ты нарезала каждый сэндвич в виде сердца.
— Я подумала, что так они выглядят мило.
— Ты привязала шарики на почтовый ящик.
— Это вечеринка, Мэделин. Всё должно выглядеть празднично!
— Ты четыре раза переставляла мебель в гостиной.
— Да. Моей маме необходима помощь консультанта по фэн-шуй. В этом доме ощущается довольно плохая аура.
— Ох, ну да. Повернись, я застегну молнию.
Я не говорю Мэделин, что потратила столько же времени и мыслей на выбор идеального платья. Оно красного цвета, обычно я его избегаю. Я увидела его на манекене, в витрине магазина, и поняла, что оно должно быть моим. Оно короткое и кокетливое, и я никогда не носила ничего подобного.
— Чёёёёрт, Дэйзи! — говорит Мэделин, отступая назад, чтобы оценить меня.
Я успеваю улыбнуться лишь наполовину, когда кое-что передо мной бросается в глаза. Гости вечеринки!
Я подбегаю к окну и смотрю вниз. Моя мама и Мэделин уже здесь, а значит не хватает только Лукаса и его родителей, но человек, идущий по дорожке, ‒ неожиданный гость, разрешения, о приходе которого, моя мать определенно у меня не спрашивала.
— Келли О'Коннор? — спрашивает Мэделин позади меня, явно в шоке.
Я пытаюсь облокотиться рукой на подоконник, промахиваюсь, и ударяюсь лбом о стекло. Келли удивленно поднимает глаза, и я отпрыгиваю назад.
— Какого черта она здесь делает?!
Келли О'Коннор. КЕЛЛИ. О'КОННОР! Учительница первых классов. Председатель фестиваля тыквенных полей Гамильтона. Красивая. Сверкающая. И не имеющая врагов.
Мне нужно срочно поговорить с мамой.
К счастью, она на кухне высыпает чипсы в миску. Я прижимаю её к стойке.
— Келли О'Коннор? Серьезно?!
Она извивается, излучая:
— О, прекрасно, она уже пришла?
Раздается звонок, и я слышу, как Мэделин идет поприветствовать её.
— О чем ты думала, приглашая её? Терпеть не могу Келли.
— Ладно тебе, Келли не такая уж и плохая.
— Она настаивала на том, чтобы играть младенца Иисуса в церковном рождественском спектакле, пока ей не исполнилось тринадцать лет. Хуже того, все были счастливы отдать ей роль, потому что она была такой ангельской. Я, серьёзно, единственная в городе, кто считала, что брекеты у Божьего Агнца были немного перебором?
Мама смеется.
— Ну, я думаю, что она отлично справилась с ролью Иисуса, и в любом случае, я пригласила её не для тебя.
Меня осеняет, и это как пощечина: моя мама пригласила Келли для Лукаса.
Если бы эта женщина не родила меня, я бы убила её прямо сейчас.
Я не могу дышать. Моё платье было кокетливым, но теперь оно слишком тесное. Я хочу разорвать его и заполнить свои лёгкие максимальным количеством воздуха.
— Не впускай её, — требую я. — Скажи ей, что у нас в семье кто-то умер.
На данный момент, это очень даже возможно.
— Она в нашей гостиной, Дэйзи.
Я закрываю глаза и пытаюсь всё осмыслить. Келли тупая, как дверная ручка. Может, мне стоит сказать ей, что первая наша игра будет в прятки и убедить её спрятаться в кустах часов на шесть.
— Я в замешательстве. Что именно тебя так расстраивает?
— Ты пытаешься его свести с кем-то.
— И почему тебе это не нравится?
— Потому что я хочу, чтобы Лукас был одинок! Печальный, несчастный и побежденный.
— Дэйзи…
— Хорошо. Без разницы. Я просто не вижу его с Келли. Они не подходят друг другу.
— О? Так с кем, по-твоему, я должна его познакомить?
— Как насчет того, чтобы попытаться, ну я не знаю, пристроить свою одинокую дочь? Не похоже, что после моего возвращения домой мужчины ломятся в мою дверь!
Через секунду раздается стук в дверь.
Тук-тук. Тук-тук-тук. Это маленькая бодрая песенка, а значит, это не Лукас.
Мама начинает вырываться.
— Это, должно быть, Патрик!
Патрик? Кто такой Пат…
— Патрик Брубахер?! — шиплю я, когда она выскальзывает из моей слабой хватки. Я застигнута врасплох, и это позволяет ей проскользнуть мимо меня в гостиную. Она полностью игнорирует мой вопрос, но это не важно. Я слышу голос Патрика, как только Мэделин впускает его.