Сделать все возможное (ЛП)

Три слова, и Лукас тянет меня вниз, пока моя задница не оказывается на краю кровати. Он опускается на колени между моих ног и берёт мой палец себе в рот. Прежде чем отпустить, он облизывает всё до капли. Затем я прикрываю рукой рот, чтобы заглушить свои крики, когда его голова опускается между моих бёдер. Видеть его там, чувствовать, как его дыхание касается этой чувствительной кожи, сексуально по той шкале, к которой я никогда не приближалась раньше. Своими руками он держит меня открытой для него, впиваясь пальцами в мои бёдра, оставляя следы. От первого нежного поцелуя никуда не деться. Он только пробует на вкус, но хочет большего.

Он целует выемку у основания моего бедра, участок кожи слева от того места, где мне нужно. Он кружит вокруг моего центра, и только когда я крепко прижимаю руку ко рту, он наконец позволяет себе провести языком по мне. Я подскакиваю на кровати, когда он начинает лизать выше, кружа своим языком и лаская меня. Лукас Тэтчер никогда не трахал меня, но своим ртом он приближается к этому.

Меня пронзает молния. Я хочу большего, я хочу всего. Своими поцелуями он проходит путь через центр моего тела. Я как орёл с распростёртыми крыльями, мои руки сжимают одеяло, по обе стороны от головы. Это единственное, что я могу сделать, чтобы прижаться к Земле. Потому что мне кажется, что я падаю.

Он раскрывает меня своими пальцами и окунается языком обратно.

— Это слишком, — кричу я, зажмурившись.

Он не соглашается и не сдается.

— Сли… А! Лукас! Это слишком!

Когда он добавляет ко всему свой палец, я чувствую, что скоро мне конец. Он вводит и выводит его из меня, работая в такт своим ртом. Я умоляю его не останавливаться. Я клянусь своим первенцем, практикой, каждым заработанным центом, только пусть он не прекращает делать это, прямо здесь, своими великолепными длинными пальцами, которые, кажется, тушат огонь, о котором я даже не знала.

Когда я провожу руками по его волосам, и он попадает в точку, мне кажется, что я больше не ненавижу Лукаса. Я совсем не ненавижу Лукаса. Его пальцы остаются внутри меня, когда я начинаю кончать, и мои бедра дёргаются, подталкивая меня к его рту.

Мой оргазм обретает свою собственную жизнь. Он бьёт рекорды и устанавливает новые. Я изо всех сил стараюсь не шуметь, но, если бы я могла, я бы кричала Лукасу дифирамбы во всю глотку.

ВСЕМ ПРИВЕТ, ОКАЗЫВАЕТСЯ, ЛУКАС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗНАЕТ, ЧТО ДЕЛАТЬ В ПОСТЕЛИ!

Может быть, это к лучшему, что я этого не могу.

— Во… воды, — хриплю я, указывая на стакан на тумбочке.

Лукас смеётся, хватая его, и идет в ванную. Я слышу, как он брызгает водой на лицо, и когда возвращается, я всё ещё плаваю на волне своего пост-оргазма. Ничего не случилось, все прекрасно... это мультяшные птицы летают по моей комнате?

Я пью воду и напеваю, в знак признательности.

Лукас вежливо опускает моё платье вниз и ждет, пока я соберусь с мыслями. Он целует меня в щеку в тот момент, когда распахивается дверь и мамин голос заполняет комнату.

— Дэйзи! Как ты себя… О МОЙ БОГ!

Она не постучала.

КТО НЕ СТУЧИТСЯ?

Она перестаёт кричать, и керамическая кружка разбивается о твердую древесину. Дымящийся чай ошпаривает её ноги, и она вздрагивает, но её глаза прикованы к нам, застывшие на самом лёгком ребусе в истории: Лукас нависает надо мной на моей кровати, мое тело вспыхивает от оргазма, а мои глаза наполнены эмоциями, с которыми я не совсем готова справиться.

— ДЭЙЗИ БЕЛЛ!

Сначала мне кажется, что она в ярости, но потом она начинает смеяться. И это не прекращается. Она застряла в бесконечной петле.

— Миссис Белл, — говорит Лукас. — Подождите.

Он бросается в бой и хватает в ванной полотенце, чтобы вытереть пролитый чай.

Мэделин и миссис Тэтчер стоят в дверях, позади неё, как посетители музея. Ранее я их не заметила.

Я спрыгиваю с кровати и натягиваю свои трусики. Я чуть не теряю равновесие, но Лукас ловит меня в последнюю секунду. Я оказываюсь в его объятиях, мы в такой позе, как будто он наклоняет меня во время танца: без сомнения, в этой позе мы милые, как дерьмо.

— Это не то, что вы думаете, — говорю я.

Лукас выравнивает меня, и прежде чем отпустить, убеждается, что я твёрдо стою на ногах. Это обдуманный поступок, и все это замечают.

— О, ну и что же мы думаем? — говорит Мэделин со злой ухмылкой.

Миссис Тэтчер улыбается, поднимает руки и поворачивается к лестнице.

— Не надо ничего объяснять! Я ничего не видела.

— Эй, Патрик! Ты не принесешь метлу? — кричит моя мама.

— Уже иду!

Я подавлена. В течение следующих пятнадцати минут, этот парад продолжается. Вход в мою комнату ‒ это вращающаяся дверь. Доктор Маккормик приходит, чтобы убедиться, что ноги моей мамы не получили ожог. Патрик помогает Лукасу подметать керамические осколки, а Келли, благослови её Господь, просто берёт и садится на мою кровать. На тоже место, где я только что лежала. Моя задница была прямо там.

— О, тепло, — щебечет она, устраиваясь поудобнее. — Мы что, теперь здесь играем?