Сделка

Барни покачал головой.

- Я сам пойду. Ты ослаб от малярии, тебе не встать на ноги, если ты оставишь это бревно.

Я не стал с ним спорить. Он был прав: на моем лбу можно было приготовить яичницу.

Барни продолжал:

- Как бы то ни было, я хочу остаться в том окопе на некоторое время и пострелять оттуда. Пусть эти сволочи думают, что имеют дело с целой толпой здоровых морских пехотинцев.

- Почему бы и нет? Тогда уж возьми и запасной патронташ от винтовки Фремонта. Я прикрою тебя.

Я стрелял из-за бревна попеременно то из винтовки, то из своего "М-1", чтобы поддержать заградительный огонь, пока Барни на животе выполз из своего укрытия и полз в соседний окоп.

Потом его БАВ открыл огонь, и, черт возьми, я поверил, что рядом со мной был целый взвод здоровых морских пехотинцев, которые дадут япошкам жару.

Я продолжал заряжать ружья и винтовки с помощью д'Анджело, который едва двигался, но был в сознании и мог помогать мне перезаряжать оружие. Паже меняя все время шесть винтовок, я заметил, что они до того нагревались, что того и гляди деформируются от перегрева. Ладонь моей левой руки была обожжена дочерна.

Вдруг, совершенно неожиданно, Бог знает, когда именно, два солдата два молодых, до смерти перепуганных солдатика - появились возле нас ниоткуда. Они подползли к нашему окопу и упали вниз. Они оба были ранены в ноги, а один к тому же в бок. Они всхлипывали от боли. У них не было их винтовок.

- Кто вы, к черту, такие? - спросил я приветливо, снова меняя винтовку.

- Мы... мы отстали от нашего пехотного полка, - сказал тот, который был легче ранен. - Мы заблудились.

- Вступайте в наш клуб, - пригласил я. Выстрелив два раза, я обернулся. Д'Анджело снова был без сознания. - Вы, ребятки, будете мне заряжать.

- Да, сэр.

Они задыхались, но больше не плакали. И стали заряжать мне винтовки.

- Не называйте меня "сэр". Меня зовут Геллер.

Они назвали себя, но я не запомнил их имена. Вскоре винтовка Барни замолчала. Он приполз к нам, и его глаза округлились, когда он увидел двух новых обитателей окопа.

- Сюда прибыли сухопутные войска, чтобы начать операцию но уничтожению противника, о которой ты слышал, - сказал я. - А эти ребята явились чуть раньше.

Барни осмотрел раны мальчишек и перевязал рану одному из них.

- В чем дело? - спросил я, так как в эту минуту япошки перестали стрелять.

Барни оторвался от своих медицинских обязанностей и проговорил:

- Уоткинс сказал, чтобы мы с тобой уматывали к черту отсюда - пока мы еще на ногах, сказал он. Он говорит, мы окружены, и нет никакой надежды остаться в живых, но может, у нас получится.

- Что ты ответил на это?

- Я сказал ему, что он полон дерьма, как рождественская индейка. Мы не уйдем и не оставим их. Помощь придет.

- Ты правда в это веришь?

- Конечно, Роббинс ушел всего на полчаса раньше нас. Командир уже знает, что мы попали в беду. Они придут за нами.

- Ты, кажется, без боеприпасов для БАВ?

- Угу. Но у меня есть запасной комплект для винтовки. Это нам приходится.

- А гранаты?

- За ними надо вернуться. Я не могу унести все сразу.

- Боеприпасы у нас кончатся гораздо раньше, чем ты думаешь, Барни.

- А может, они ушли, эти вшивые японские сволочи? Огня нет уже несколько минут.

Я закурил. Мой рот и горло пересохли, глаза горели от малярии, голова гудела. Хуже, чем закурить, я ничего не мог сделать. Но я хоть что-то делал. И тут я вспомнил.

- А что у нас с водой?

Он как раз закончил бинтовать. Барни снова занял свою позицию рядом со мной у упавшего дерева, грустно посмотрел на меня и сказал:

- Фигово. Нам не повезло: фляги Уоткинса и Фремонта были пробиты пулеметным огнем.

- И у Монока тоже, - добавил я. - Я уже проверил.

Фляги были у наших двух гостей, у Барни, у меня, и у д'Анджело. Но раненым вода понадобится раньше. Я испытывал страшную жажду, точнее, это моя малярия испытывала жажду, но этим бедным раненым поганцам питье было нужнее.

Сумерки.

Выстрелов из пулемета и винтовок не было уже так долго, что джунгли вновь ожили: заквохтали птицы, зашуршали сухопутные крабы. Возможно, япошки ушли. А может, мы уложили их теми патронами, которые мы на них расстреляли.

Раненые спали, или находились в коме, кто знает. А я начал думать, что, может, нам стоит остаться и спрятаться здесь, а американские войска сухопутные силы, морская пехота или, может, эта гребаная береговая охрана наткнутся на нас, когда линия фронта продвинется вперед.

Пулеметная очередь ворвалась в ночь, обстругивая упавшее дерево, вырезая на нем инициалы япошек. Несколько пуль, отскочив от бревна, рикошетом задели мою каску. И каску Барни тоже, оставив вмятины на наших оловянных шляпах. Мы нырнули вниз.

- Этот ублюдок совсем рядом, - крикнул я. Пули летели над нами, подпрыгивая и щелкая, трассирующие снаряды отлетали от бревна в наше укрытие, шипя, как капли расплавленного металла, попавшие в воду. Этот шум привел в чувство Монока, который закричал от боли, потом застонал.

- Черт, он слишком близко, чтобы не попасть в него, - сказал Барни, перекрикивая шум стрельбы и стоны Монока. - Я уверен.

- Брось в этого ублюдка гранату.