Сделка

Причина — лорд и его крестражи. Гораций еще тогда, на моем далеком шестом курсе говорил, что мог остановить его, вразумить, отговорить, не смог перебороть страх потерять из окружения такого таланта, как Том. Жадность — вот его смертный грех, окутывающий и поглощающий душу, магию и разум без остатка. Даже в такие моменты, как угроза жизни студента, важного для него студента, Жадность сыграла злую шутку, не дала и шанса расстаться с тем, что Гораций считал своим.

Его лучший ученик, староста факультета, талант, достигший статуса Подмастерье зельевара в 16-ть лет, но пошедший темным путем, был нужен и важен его коллекции, даже несмотря на то, что собирался с собой сделать. И что нес в будущем своему окружению и миру магии. И именно это и съедало Слизнорта изнутри, разрушая и так хрупкую материю души, ауры и тела.

— Я избавлю вас, профессор, от этого страдания и терзания, — шептал я, стоя в тени кабинета глубокой ночью. — Только скажите заветные слова… — и он, опрокидывая очередной стакан с огневиски, сказал:

— Не могу… я так больше не могу… — по его щекам текут слезы, плечи дрожат от рыданий, а из рук падает стакан, разбиваясь на куски, разливая алкоголь по полу. И с губ слетает: — я хочу избавиться от этих воспоминаний! Перестать страдать и видеть трупы учеников каждую секунду! Пожалуйста! Кто угодно! Даже сам Сатана! Забери их… — и опустился на пол, на колени, плача навзрыд. И отвечая на его мольбы о помощи, из тени выхожу я:

— Владыка занят, но могу и я…

11 глава «Охота на демона»

Дамьен Каро

Случаи продажи души в обмен на услугу, заинтересовавшие меня еще пять лет назад, не дававшие покоя, снова возобновились. Демон, взрослый, с именем, с десятками сотен заключенных сделок и съеденных душ, привел меня в Англию, в школу волшебства. Вспышка очередного договора колыхнула силу Священнослужителя, зовя исполнить кару. Вспоминая о своем звании, пусть и отставного аврора, сложившего полномочия, откликнулся на запрос, став профессором по Защите от Темных Искусств.

Детишки, подростки, как я их не люблю, только поделать ничего не могу. Ведь суть, святая сила тянет именно сюда, в Хогвартс. Раз так, то демон близко. А где демон, там и темные твари, требующие истребления. Но сперва их покровитель, потом и с ними разберусь. Вычислить нечисть и нежить нетрудно, подметить особенности, привычки, вкусы, проследить, пообщаться с окружением и готово. Так было всегда, в любом учебном заведении, куда бы не пришел, в школе или университете магглов, колледже или академии волшебников, но не в Хогвартсе.

Странность номер один: — призраки. В магических заведениях с обучающим характером они попадаются на каждом пути, прохода не дают. А тут, тишина и спокойствие. Так же с картинами. Они не навязываются, просто висят и за всеми наблюдают, временами едва слышно перешептываются.

Странность номер два — это магическая энергетика, гуляющая по коридорам школы. Гуляя во время дежурств по коридорам разных факультетов, словно попадаю в разные климатические пояса. В коридорах Гриффиндора — жаркое лето на берегах моря. Во владениях Хаффлпафа — умеренная, разнообразная, со сменой сезонов. В башне и прилегающем коридоре Рейвенкло — прохладная и освежающая. В подвалах Слизерина — холодная, промораживающая, словно на севере.

И странность номер три — Герой Магической Британии. Поттер, на первый взгляд, личность себялюбивая и высокомерная, смотрящая на всех свысока. Гордостью так и прет, себялюбием пышет, демонам на радость. Ведь грехи — их любимое лакомство. Но, как оказалось, это лишь маска, которую Поттер носит. Настоящий же он потерянный, растерявший к жизни всякий смысл. Потухший взгляд, пепел вместо эмоций. Как и положено после того, как пережил то, что пережил он.

И не он один страдал от послевоенного синдрома. Все носили маски, натянуто улыбались, смеялись, но глаза… Их выдавал взгляд. Особенно старого профессора Зельеварения, заливающего организм Шадди*. Одному ему известно, что предстает перед глазами зельевара, стоит их закрыть, и что на душе, и сердце, когда никто его не видит.

Но слепы и глухи к страданиям, и бессильны к мольбам смертные, даже ближнее окружение. Предпочитают смотреть со стороны, поддерживать лишь для видимости. Бессмертные же, живущие во тьме бездны, питающиеся страданиями и болью, всегда слушающие и слышащие, на призыв ответили и появились, капая слюной на душу заплутавшего зельевара, как только тот дошел до состояния невыносимого отчаянья.

Резко натянулась пространственная ткань, накалился огнем преисподней воздух коридора лекционных кабинетов, запахло гнилыми яблоками. Светлая суть серебром опалила душу. Закипела святым огнем кровь, воззвал призывом к действию меч, сносивший не одну сотню рогатых голов. А нить праведного гнева вела к одному конкретному — Горацию Слизнорту. Но когда я добрался до кабинета Зельеварения, над телом старика уже стоял демон, держа в руках шарик души, окутанный серо-зеленым огнем жизни.