Сделка

Первое, что я вижу, когда через пятнадцать минут вхожу в репетиционную, – это виолончелист.

Вопрос: Когда вы поймете, что ситуация вышла из-под вашего контроля?

Ответ: Когда обнаружите виолончелиста в своей репетиционной и даже бровью не поведете.

С тех пор как Эм-Джи поддержала идею Кэсса насчет хора, я перестала спорить с обоими. Таким образом, они вольны делать все, что хотят – вернее, что хочет Кэсс, – потому что у меня просто нет душевных сил играть в эту игру.

– Ты опоздала, – с осуждением говорит Кэсс, когда я расстегиваю куртку.

– Знаю.

Он ждет извинений.

Я не извиняюсь.

– Ханна, это Ким Дже Ву, – с неуверенной улыбкой говорит Эм-Джи. – Он будет аккомпанировать вам во втором куплете.

Угу. Еще бы.

Я не удосуживаюсь спросить, когда было принято это решение. Я лишь киваю и говорю:

– Неплохо.

Следующий час мы занимаемся только вторым куплетом. В обычной ситуации Кэсс каждую секунду останавливался бы, чтобы покритиковать меня, сегодня же весь шквал его критики обрушивается на беднягу Ким Дже Ву. Кореец-первокурсник бросает на меня полный паники взгляд каждый раз, когда Кэсс вызверивается на него, но я ничего не могу с этим поделать, я только пожимаю плечами и сочувственно улыбаюсь.

Все очень печально. Я охладела к этой песне. Меня сейчас успокаивает только одно: осознание того, что если мы не выиграем из-за выкрутасов Кэсса, то у меня будет еще один шанс на весеннем конкурсе.

В два часа Кэсс объявляет конец репетиции, и я облегченно перевожу дух и надеваю куртку. В коридоре я с удивлением обнаруживаю Гаррета. На нем куртка с эмблемой Брайара, и он держит два стакана с кофе. От его улыбки у меня начинает учащенно биться сердце.

– Привет! – говорю я. – А что ты тут делаешь?

– Зашел к тебе, а Элли сказала, что ты на репетиции, вот я и решил подождать тебя.

– И ты все это время стоишь за дверью?

– Нет, я взял кофе и побродил тут немного. Только что вернулся. – Он через мое плечо заглядывает в репетиционную. – Репетиция закончилась?

– Ага. – Парень протягивает мне стакан, я беру его и поднимаю пластмассовую крышку. – Теперь у нас есть виолончелист.

Гаррет ухмыляется.

– Ну-ну. И ты в восторге от этого.

– Скорее, мне это безразлично.

Позади меня раздается резкое:

– Ханна, ты мешаешь пройти. У людей могут быть важные дела.

Закатив глаза, я отхожу в сторону и пропускаю Кэсса и Мэри-Джейн. Кэсс не утруждается даже взглянуть на меня, но когда замечает, с кем я разговариваю, выражение его лица меняется, и он таращится на нас своими голубыми глазами.

– Кэсс, ты знаком с Гарретом? – вежливо спрашиваю я.

Он с опаской переводит взгляд на высокого, мощного хоккеиста.

– Нет, не знаком. Рад познакомиться, приятель.

– Я тоже, Чезз.

Мой партнер по дуэту ощетинивается.

– Меня зовут Кэсс.

Гаррет с невинным видом хлопает глазами.

– Ой, извини… а разве я не так сказал?

У Кэсса раздуваются ноздри.

– Я слышал, ты поешь дуэтом с моей девушкой, – добавляет Гаррет. – Надеюсь, ты не создаешь ей проблемы. Не знаю, известно ли тебе, но у Хан-Хан есть плохая привычка позволять людям вытирать об себя ноги. – Он изгибает бровь. – Но ты же не будешь так делать, правда, Чезз?

Несмотря на то, что его слова приводят меня в замешательство, я с трудом удерживаюсь от смеха.

– Меня зовут Кэсс.

– Так я так и сказал, разве нет?

Одно долгое мгновение парни пристально смотрят друг на друга. Как я и ожидала, Кэсс первым опускает глаза.

– Все, – бормочет он, – пошли, Мэри-Джейн, а то опоздаем.

Он тащит бедняжку за собой так, будто это предмет багажа, а я со вздохом спрашиваю у Гаррета:

– Это было необходимо?

– Еще бы, черт побери.

– Ладно. Я просто уточнила.

Наши взгляды встречаются, и в моем теле медленно разгорается пожар. О боже. Я точно знаю, о чем он сейчас думает. Вернее, что он мечтает сделать.

Со мной.

Я думаю о том же.

Пусть я и говорила Элли, что все скоро выдохнется, но в настоящий момент наши отношения живут полной жизнью, и страсть, объединяющая нас, сейчас гораздо жарче, чем была вчера.

– Ко мне? – спрашивает он.

От этих двух слова, сказанных тихо и хрипло, у меня внизу живота разливается сладкая боль.

Вместо ответа – от сильного желания у меня перехватило горло – я беру у Гаррета стакан и, подойдя к мусорной корзине, выбрасываю и свой, и его.

Гаррет хмыкает.

– Я расцениваю это как «да».

Глава 27

Ханна

Я не помню, о чем мы говорили, пока ехали к дому Гаррета. Но точно о чем-то говорили. И я точно смотрела в окно машины и видела пейзажи, проносящиеся мимо. И я точно дышала как нормальный человек. Просто я всего этого не помню.

Едва мы врываемся в его спальню, я бросаюсь Гаррету на шею и целую его. К черту маленькие шажки. Я слишком сильно хочу его, чтобы медлить. Я еще не успеваю просунуть язык ему в рот, а руки уже расстегивают пряжку на его ремне.

Его хриплый смех щекочет мои губы, а затем он кладет свои сильные руки на мои и останавливает их.

– Уэллси, я ценю твой энтузиазм, но все же я вынужден попросить тебя не спешить.

– Но я не хочу медленно, – возражаю я.

– Ну, ты крепкий орешек.

– Крепкий орешек? А ты что, моя бабушка?

– Она называет тебя крепким орешком?