Сдвиг. Как выжить в стремительном будущем

Media Lab проводила немало встреч, чтобы обсудить направление стрелок своего компаса. Однако единственный истинный консенсус, которого удалось достичь за то время, пока Джой работает в Лаборатории (и так уж вышло, что это произошло на собрании преподавательского состава в его первый год на директорском посту), заключался в следующем: суть Лаборатории — это «Уникальность, Воздействие и Магия». Уникальность: Лаборатория занимается вещами, которыми не занимается больше никто, — а если кто-то и начнет, мы двинемся дальше. Как говорит Джордж Чёрч, конкуренция — это неинтересно. Воздействие: многие из тех, кто занимается чистой наукой, пытаются получать знания «ради чистой науки». Это важно, да, однако Media Lab работает в «сервисе влияния», и концепция эта развивалась в течение многих лет. По непроверенной информации, именно Николас Негропонте ввел в обращение фразу «Покажи образец или умри!» (Demo or Die)[156]. Эта фраза характеризует Лабораторию как конструкцию, ориентированную на построение и воздействие. На встрече преподавательского состава Джой попытался «протолкнуть» идею «Покажи образец», поскольку все возрастающая часть работы Лаборатории оказывалась пригодна для практического применения в реальном мире при помощи интернета, за счет чего снижались бы расходы на производство и повышалась роль стартапов. Джо Джейкобсон, глава группы Molecular Machinese, предложил принцип «Покажи образец или умри», и Лаборатория приняла его в качестве нового девиза. (После того как президент Барак Обама сказал Джою, что ему следовало бы «поработать над своим посланием», тот сократил его до «Примени!» (Deploy))[157].

Эти стрелки компаса создают структуру для размышлений о нашей собственной работе, оставляя простор для гибкого подхода и толкования, чтобы каждая группа и каждый индивид могли сохранять собственную идентичность и следовать по своему пути, не обедняя потрясающе изобильное разнообразие единой среды. «Мы хотим быть похожими не на твердую субстанцию, а на жидкость или газ».

* * *

В 1978 году Митч Резник был всего лишь одним из многих выпускников колледжа, ищущих работу. В Принстоне он изучал физику и писал для школьной газеты. Студенческие занятия журналистикой привели его на стажировку в журнал BusinessWeek, и стажировка перетекла в штатную должность, когда издатели обнаружили, что молодой сотрудник обладает даром переводить загадочный язык мира компьютеров в ясную и выразительную прозу. «Это было замечательно, — говорит он. — Я мог взять трубку телефона и позвонить Стиву Джобсу или набрать номер Билла Гейтса, и они говорили со мной. Каждую неделю я узнавал что-то новое».

Но через несколько лет им овладело беспокойство. Перед ним как журналистом открывались величайшие технические вызовы своего времени, а он жаждал работать над проектами, которые лично для него казались более значимыми. Весной 1982 года ему посчастливилось услышать выступление ученого и педагога в области информатики Сеймура Пейперта — создателя языка программирования Logo, и эта речь полностью изменила его мышление о компьютерах. «И мы в BusinessWeek, и большинство людей писали и говорили о компьютерах как о подручных средствах, при помощи которых можно выполнять работу, — говорит он. — А Пейперт смотрел на компьютеры как на нечто способное помочь увидеть мир в новом свете, как на среду, с помощью которой дети могли выражать свои идеи». На следующий год Резник получил годичную стипендию в MIT, записался на один из семинаров Пейперта — и понял, что попался. MIT стал ему новым домом. Прошло более тридцати лет, и он все еще здесь.

Сеймур Пейперт почерпнул многие из своих первоначальных идей о том, как надо учить детей, у Жана Пиаже, швейцарского философа и психолога, с которым работал в Женевском университете с 1958 по 1963 год[158]. Пиаже прожил 84 года и большую часть жизни стремился разобраться, как дети — из которых потом получаются взрослые — развивают в себе осмысление мира. Он верил, что с самого раннего возраста человеческие существа выстраивают ментальные модели для объяснения окружающих нас явлений: мчащейся машины, шершавого языка кошки. Мы растем, и наш опыт приходит в столкновение с этими моделями, вынуждая адаптировать последние к постоянно изменяющейся реальности. Таким образом, игры детей — это акт, посредством которого ребенок изобретает и переделывает свою собственную модель функционирования Вселенной[159].