Сдвиг. Как выжить в стремительном будущем

3. Новые научные знания можно обменять на интересные результаты других организаций.

4. И последнее — по порядку, но не по важности: чистая наука может обеспечить возможности практического применения[204].

Одним из первых ученых, пришедших работать в Пьюрити-Холл, или «Зал чистой науки», как стали называть исследовательскую лабораторию DuPont, был молодой органический химик из Гарварда по имени Уоллес Хьюм Карозерс. В DuPоnt он стал заниматься полимерами — крупными сложными молекулами, состоящими из множества более мелких образований. Стайн знал, что полимеры обладают громадным промышленным потенциалом, однако понимание их химии — конкретнее, сил, связывающих молекулы друг с другом, — было развито еще недостаточно. Итак, познакомьтесь: перед вами Карозерс, исследования которого очень быстро продвинули вперед общие знания об этих таинственных «макромолекулах»[205]. Его работа в лаборатории в итоге привела к созданию неопрена и первого настоящего синтетического волокна, которое провидчески назвали «полиамид 6,6»[206].

К несчастью для ученых из Пьюрити-Холла, Стайн в июне 1930 года получил повышение, а его место в Химическом департаменте занял органический химик и выпускник Гарварда Элмер Болтон. В отличие от Стайна, Болтон считал, что исследования имеют ценность лишь постольку, поскольку выдают коммерческие результаты. В 1920 году он написал программную статью «Эффективность научных исследований», где настаивал на том, что исследованиями надо управлять так, чтобы они не приводили к «трате времени и средств без ожидаемой отдачи»[207].

Несмотря на то что Стайн упирал на приоритет прикладных исследований, Карозерс продолжал работать над тем, что его интересовало. Когда Болтон в начале 1930-х годов потребовал, чтобы тот занялся синтетическими волокнами, Карозерс сумел сполна воспользоваться значительной базой знаний о полимерах, которую наработал во время «свободного плавания» под флагом Стайна. В 1935 году, после многих лет разочарований и экспериментов с различными комбинациями полиамидов, амидов и эфиров, он наконец смог заявить: «Вот вам ваше синтетическое текстильное волокно»[208]. Вскоре после этого волокно было разработано, и в 1937 году подана заявка на патент.

К несчастью, через несколько недель Карозерс покончил с собой, и эпоха экспериментов в Пьюрити-Холле подошла к концу[209]. Но его творение, которому DuPоnt дала название «нейлон», быстро набрало динамику развития. Когда нейлоновые чулки предложили покупателям, в первый же день было приобретено около 800 000 пар. К декабрю 1941 года нейлоновые чулки занимали 30 % американского рынка — это одна из величайших историй успеха на рынке потребительских товаров во все времена[210].

Неповиновение, особенно в критически важных сферах вроде решения проблем, часто приносит больше дивидендов, чем покорность. Инновации требуют креативности, а креативность — к сильному замешательству благомыслящих (и не очень благомыслящих) руководителей — нередко свободы от ограничений.

Итак, отсюда мы можем двигаться дальше. Как показал Томас Кун в своей знаковой книге «Структура научных революций», новые парадигмы почти непреложно появляются на свет потому, что некий ученый не захотел следовать доминирующей идее[211]. Другими словами, правило великих научных достижений гласит: чтобы совершить открытие, нужно нарушать правила. Никто еще не получил Нобелевскую премию за то, что выполнял что ему говорят или следовал чьим-то наброскам.

В начале 20-х годов XIX века исследователь из 3М Дик Дрю решил вместо наждачной бумаги, на которой специализировалась его компания, обратить усилия на новый вид «шкурки». Его навела на эту идею группа рабочих из автомастерской, которые кляли на чем свет стоит «шкурку», которую приходилось использовать, чтобы отшлифовать корпус автомобиля под двухцветную окраску, — эта «шкурка» часто сдирала краску с металла. Новое исследование не слишком отличалось от его обычных обязанностей — найти лучший способ наклейки абразива на бумагу, — но все же отличалось достаточно, чтобы президент компании Уильям Макнайт велел Дику прекратить заниматься ерундой и вернуться к делу.