Сдвиг по фазе

— Это касается только его и меня. Так что об этом не переживай.

Переживать, может, и не стоит, вот только всю дорогу меня не оставляют мысли о тяжелой ситуации Клемента. Неприятная правда заключается в том, что наша сделка, похоже, оборачивается на пользу только мне, а его помощь я воспринимаю как само собой разумеющееся. Пусть оптимизм мой практически на нуле, но хоть какая-то надежда у меня еще теплится — и только благодаря ему.

— Послушайте, Клемент. Что бы ни произошло потом, я хочу, чтоб вы знали, что я благодарен вам за помощь.

— Док, мне твоя благодарность ни к чему. Ты знаешь, что мне от тебя надо.

— Да, знаю.

— И?

— Что «и»?

— Что-то ты помалкиваешь о своем разговоре с Реджем. Как, подтвердил он тебе, что я сам себя выдумал?

— Вовсе нет, он сказал, что у него был близкий друг по имени Клемент. И что однажды ночью этого друга убили.

— Именно как я тебе и говорил, а?

— Более-менее.

— Но тебя, похоже, это не убедило?

— Ну да, я выяснил, что человек по имени Клемент действительно существовал. И признаю, что Редж описывал похожего на вас человека — но так ведь любой мужчина с длинными волосами и бородой может объявить себя Иисусом.

— Ну, это ты загнул.

— Разве? По мне, что возвращение с того света Сына Божьего, что случайного жителя северного Лондона — все одинаково поразительно. Но в любом случае я не думаю, что вы готовы выслушать единственно возможное объяснение.

— Какое? Что я слетел с катушек?

— Я этого не говорил. Тот человек, Клемент, был довольно известным. Редж сказал, что он превратился в эдакого фольклорного персонажа. Если подходить к делу беспристрастно, вы вполне могли услышать рассказы о нем и попытаться стать им, даже взять его имя.

— И ты считаешь, что так и было?

— Неважно, что я считаю. Важно, что привело вас к этому.

— Значит, у меня до такой степени поехала крыша, что я возомнил себя чуваком, который помер десятилетия назад. Ты это хочешь сказать?

— Нет, так говорят логика и рассудок.

— Что, такое вправду бывает? У чела может настолько стать хреново с башкой, что он будет считать себя кем-то другим?

— Редко, но бывает. Я как раз и вспомнил Иисуса, потому что мессией себя объявляла уйма людей. И некоторые верили в свою новую личность столь же сильно, как и вы в свою.

— Да, но я же не кошу под Иисуса, а ты тусишь со мной вот уже… сколько? Восемь дней? Какое-то мнение у тебя да должно было сложиться, а? Ты считаешь, что я псих?

Сейчас, пожалуй, не самое время признаваться, что я считаю его психом все время нашего знакомства. Но, пожалуй, пора использовать сведения, полученные от Реджа Сазерленда.

— Если бы я мог доказать бредовость вашей истории о воскрешении просто задав один вопрос, вы бы согласились его выслушать?

— Вообще-то, смысл как раз и заключается, чтобы выяснить, псих я или нет, так что валяй свой вопрос.

— Ладно. Вы уверены?

— Да не тяни ты, док!

— Как скажете. Что такое «библейский клуб»?

Немедленного ответа не следует. Клемент закуривает сигарету, затягивается и только затем поворачивается ко мне.

— Так Редж рассказал тебе про «библейский клуб»?

— Именно.

— И зачем?

— Потому что я спросил у него, существует ли что-то такое, что было известно лишь близким друзьям Клемента.

— Ну ты голова! — усмехается великан, к моему удивлению. — Как же это я сам не надоумил тебя такой хитрости перед визитом к Реджу!

— Благодарю. Так вы можете ответить на этот вопрос?

— Ага. «Библейским клубом» назывался притон для игры в карты. Мы собирались в комнатенке за «Тремя монахами».

— И кто организовывал эти встречи?

— Дэйв, хозяин пивной.

— А почему клуб так назывался?

— Это тоже Дэйв придумал. Как-то он наводил порядок на чердаке и нашел там старинную Библию. Ее заныкали в стыке балок. Вот Дэйву и пришла в голову идея для прикрытия, на случай налета полиции. И во время игры Библия всегда лежала на столе.

Три из трех. Даже не знаю, удивляться мне или тревожиться.

— А что произошло с Библией?

— Сперли. Дэйв-то держал ее за талисман. За несколько лет ублюдок ободрал меня на приличную сумму, так что, черт знает, может, она и вправду приносила ему удачу.

Версия событий Клемента почти буква в букву совпадает с воспоминаниями Реджа.

— Ну так что? Прошел я испытание? — спрашивает он.

— Четыре из четырех. На отлично.

Его ликование угасает столь же стремительно, как и вспыхивает.

— Ну-ка погоди, — хмурится великан. — Док, я ведь не лох какой-то, и по твоей роже вижу, что ты все еще не веришь мне!

— Не знаю, на что вы надеялись, но это отнюдь не исчерпывающее доказательство.

— Не-не, исчерпывающее! Откуда я мог пронюхать про «библейский клуб»? Про него только горстка людей и знала.

— Даже если так, ваша осведомленность про подпольное казино не подтверждает, что именно про вас-то и рассказывал Редж, по одной простой причине.

— И по какой же?

— Это невозможно.

— Когда-то и летать было невозможно. А потом один чувак взял и построил аэроплан.