Сдвиг по фазе

— Ага, стало быть, и выхода нет. Ни одной двери, только маленькие окошки.

— Черт, настоящая крепость.

— Похоже, док, в этом-то весь фокус и заключается. Хоть фейерверк внутри устраивай, снаружи никто ничего не увидят и не услышит.

После некоторого созерцания панорамы я делюсь возникшим соображением:

— Цены на собственность в этой части города поднялись выше, чем где бы то ни было. С какой стати бизнесмену вроде Фрейзера цепляться за древнее строение, которое может принести ему миллионы. Если только…

— Если только оно не важно ему для бизнеса.

Я откидываюсь на спинку стула.

— Что ж, горшочек на конце радуги мы нашли, вот только он оказался пустым. Если Камерона здесь и держат, нам ни за что этого не выяснить, не говоря уж о его освобождении.

— Надо поехать туда и осмотреться.

— Зачем? И так видно, что входа нет.

— Э нет, на этом чертовом экранчике ничего и не разберешь. Надо на месте все выяснить.

— А если Рейнот заметит, что мы шныряем вокруг?

— Тем лучше. Один раз я дал ему уйти, но второго такого шанса он у меня не получит.

С улицы доносится завывание сирены, окна пивной озаряются синими вспышками. Суровое, но своевременное напоминание, что у меня не остается ни времени, ни выбора.

— Далеко отсюда до Стратфорда?

— Станция подземки чуть дальше по улице, ехать минут двадцать.

— Тогда допиваем пиво.

32

Расчет Клемента оказывается довольно точным. Через полчаса после ухода из пивной мы уже выходим на станции подземки «Стратфорд».

— Черт побери, — рокочет великан. — Что здесь произошло?

— Вы о чем?

— Да в Стратфорде никогда ничего не было! Одни трущобы да пустыри.

— Произошли Олимпийские игры. В восстановление вбухали миллиарды.

Клемент с раскрытым ртом озирается по сторонам, я же смотрю на телефоне расположение Бридж-роуд.

— Пять минут пешком, — сообщаю я. — Когда вы закончите наслаждаться видами.

— Ага, двинули.

Он выходит из транса, и мы направляемся в сторону Хай-стрит. Даже я вынужден признать, что с архитектурной точки зрения район весьма противоречив. Улицы застроены современными строениями, в то время как за ними маячат уродливые высотки и башенные краны. Судя по всему, облагораживание лондонского Ист-Энда еще далеко до завершения.

По мере приближения к пункту нашего назначения яркие современные фасады сменяются привычной закопченной кирпичной кладкой, и Клемент как будто приходит в себя. До такой степени, что даже сам затевает разговор:

— О себе-то Редж рассказывал что?

— Совсем немного. Показал вот свадебную фотографию своей жены.

— Он женился, что ли?

— Да, причем это был его второй брак.

— Ты подумай, — печально произносит великан. — Клялся и божился, что никогда не распишется.

— И со второй женой он переехал на южное побережье.

— А чего ж тогда в Лондон вернулся?

— Она умерла, и ему стало невмоготу жить там одному.

— Бедолага.

— Если честно, мне даже стало его немного жаль.

— Почему?

— Насколько я понял, родственников у него нет, а большинство друзей, как он сетовал, уже умерли.

— Думаешь, он одинок?

— Ужасно одинок. Даже признался, что ждет не дождется, когда и сам помрет.

Клемент закуривает сигарету и глубоко затягивается.

— Говоришь, жалко тебе его?

— Да, немного. Да и кто бы не посочувствовал человеку в положении Реджа?

— Его положение не так уж и отличается от моего, док, — отвечает великан, пуская дым из ноздрей. — Поразмысли над этим.

Меня снова подмывает поднять тему «библейского клуба» и тем самым развеять его иллюзии раз и навсегда, однако до цели остается метров сто, так что время для терапии совершенно неподходящее.

— Обязательно.

Заключительный отрезок пути мы преодолеваем в молчании, и внезапно на углу улочки с односторонним движением вырастает здание, где некогда размещался бильярдный клуб «Ридженси». На первый взгляд, «Гугл-панорамы» отражают действительность весьма точно.

Мы пересекаем дорогу и останавливаемся перед бывшим парадным входом, нынче закрытым двухметровыми деревянными щитами. На каждом выведено предупреждение об уголовной ответственности за незаконное проникновение.

Клемент подходит к одному из щитов и надавливает на него обеими руками. Затем оборачивается и осматривает улицу.

— Что думаете? — спрашиваю я.

— Без бензопилы не пробраться, а место слишком открытое.

— К тому же мы не знаем, что за досками. Может, там металлические ставни.

— Тоже верно.

Потерпев неудачу у фасада, мы перемещаемся к задней части здания, где от стены метров на двенадцать отходит ограда из гофрированного металла с двустворчатыми укрепленными воротами. Обычно в таких местах располагается что-нибудь вроде автомобильной стоянки, однако проверить, так ли это в данном случае, не представляется возможным: забор сплошной, а заглянуть через него сверху не позволяют витки колючей ленты.

— Ну вот и все, — вздыхаю я. — Вы не увлекаетесь прыжками с шестом?

Разумеется, я шучу, с такой оградой и олимпийский чемпион призадумается.

— Да, ничего хорошего, это верно.