Сдвинув Призму. Книга Первая (СИ)

========== Пролог. “Привет от Костлявой” ==========

Сон был странным.

Мне снились потоки зеленого цвета, что рвали воздух с диким визгом, словно неоновые пчелы пытались протаранить своими тельцами злобного нарушителя. Но это не показалось забавным или просто обыденным, мне было до чертиков страшно. Не сходи я в туалет перед сном, так сказать, облегчить мочевой пузырь, как обычно, то я бы, наверное, вернулся в далекое детство — ну вы поняли. Залитые пеленки, простыни… В моем случае — «херовое» начало утра и отличный повод для шуток от сокамерников.

Нет, я не сижу, не чалюсь и не мотаю срок в тюрьме и других местах лишения свободы. Я студент, и дом — моя общага. Сокамерниками я их называю по одной простой причине: они то еще быдло… Я бы описал их, но у меня, скорее всего, нет времени расплываться по полям бумаги в описании их идиотизма и безнравственности — хотя под последнее обозначение подпадаю и я, — но это уже детали…

Дело в том, что я отчетливо осознал: я уже не студент. После чего вдруг навалились волны воспоминаний о моей будущей жизни — я же назвал бы её существованием. Мой разум в тот момент осознания отметил некую странность сна: я никогда не мог говорить в царстве Морфея — сейчас же я отчетливо ощущал, как мое горло саднит от долгого плача, слезы залили глаза, размывая картинку в сюрреалистический вид. Липкий страх сковал мое сознание в тот момент, как я не смог вспомнить свое имя, панически хватаясь за любые ассоциации, чтобы хоть немножечко задеть любой пласт воспоминаний и, пробежавшись по нему, вернуть свое «Я».

Но все было тщетно.

Я мыслил непонятными категориями и словами, я мог описать свои чувства, не понимая их, я помнил все — и не помнил ничего. Ни имени, ни родителей, ни дома — ничегошеньки, лишь размытые и обобщенные понятия о жизни и — смерти. О смерти — здесь я должен был испугаться, но я уже был напуган, липкий страх, пытаясь завладеть моим сознанием, заполонив собой все пространство и утопив его в агонии отчаянья, накрыл меня багровой волной ужаса. Но он не преуспел, я бы даже сказал, что он перестарался: сложно описать, но будь я чашей, то огромный поток страха, плеснувший из огромного кувшина черным потоком отчаянья, просто соответствуя законам физики, разбился о дно и выплеснулся в стороны.