Сдвинув Призму. Книга Первая (СИ)

Попрощавшись с жутким барменом дважды жуткого заведения, я вышел на ярко освещенную улицу, что носила название Чаринг-Кросс-Роуд. Осень медленно наступала, тесня с захваченных позиций жаркое лето, солнце уже не было обжигающе ярким, но все же дарило тепло своих лучей. Сухой ветер гулял среди домов, неся за собой сухие листья, что уже начали осыпаться, голубое небо заполонили косяки мелких туч, что изредка закрывали солнце, погружая мир в тень. Поправив отремонтированные мной очки – время было, да и практика в заклинаниях хорошая, – я набросил лямку сумки на плечо и перевесил через неё смотанную мантию: все же днем жарковато. Щурясь на солнечные лучи, что слепили глаза через отражения стекол витрин магазинов и бутиков, я медленным шагом направился к вокзалу. Тихий гул машин, что медленно вальсировали среди улиц, гомон толпы мегаполиса, что стремились по своим делам кто куда, редкие завывания сирен и частые звуки гудков машин – пробки неистребимы.

Так я и шел улица за улицей, пересекая квартал, выходя прямо к вокзалу Кингс-Кросс. А я ведь был уже здесь. Так как мы часто мотались с дядей по его делам, я вел себя прилично — а ему было кому присесть на уши и поучать, мне-то его нотации как с гуся вода, вот так я и жил. Воспоминания о Тисовой улице поблекли, покрылись пылью, словно старый альбом с фотографиями, о котором уже и забыли. За этот месяц было столько впечатлений, что они погребли под собой все, что было раньше, все одиннадцать лет.

Перейдя дорогу по пешеходному переходу, я влился в толпу уезжающих. Пусть сегодня суббота, многие предпочитают остаться дома в кругу семьи, друзей или так любимого телевизора, но все же поток людей был широк и голосист. Протискиваясь среди тележек, тяжелых чемоданов и дамочек, что плавной походкой несутся вперед, мотыляя сумочками словно Брюс Ли нунчаками, я все же добрался до платформ девять и десять. На девятой сейчас стоял поезд глубокого голубого цвета, он был новым, я таких еще не видел. Люди бурным потоком загружались в вагоны, так как табло и голос диспетчера, что четко и с расстановкой вещал из рупоров системы оповещения, сообщали о скором отбытии поезда номер восемнадцать-Б маршрутом Лондон – Ливерпуль – Манчестер. Окинув взглядом толпу и посмотрев на часы, я присел на одну из множества лавочек и стал ждать. Дело в том, что до конца посадки на Хогвартс-Экспресс осталось десять минут. Со слов Хагрида я знаю, что мне нужно пройти через разделительный барьер между девятой и десятой платформой, чтобы попасть на платформу девять и три четверти – но проблема в том, что я не знаю, какой из трех разделительных барьеров между платформами и есть нужный мне. Все же я склоняюсь к центральному – это логично, но, пожив месяц в мире волшебников, я удостоверился, что логика не их конек, так что проход мог быть как у ближайшей ко мне, так и у дальней части платформы. Из начинающейся паники и разгорающейся злости меня вывела странная компания: пятеро детей разных возрастов и их мать. Не будем об их чувстве стиля, но они явно не городские. Во-вторых, их волосы были огненно-рыжего цвета кроме матери: её волосы были более мягкого оттенка. В-третьих, трое старших парней выглядели естественно – ну, так, как можно выглядеть с огромными чемоданами на тележках да еще и с совой у старшего. Мать тащила за руку мелкую девочку, одетую в платье, похожее на ночнушку, и высокие сапоги. Женщина все время оглядывалась в легкой панике, пытаясь выглядеть естественно, но у нее не очень-то и получалось – особенно едва различимый с такого расстояния шепот «Мерлин, сколько маглов…». Она разрывалась от того, чтобы не потерять мелкую девчушку, что порывалась вырвать руку и побежать к заинтересовавшим её вещам, и тем, чтобы держать под контролем двух близнецов, что пытались шутить и доставали, видимо, старшего брата – он был кучерявым, в отличие от всей семьи, и также носил очки, пытался держаться серьезно и строго, но было видно, как его все задолбало.

Они прошли первый барьер, и я подорвался за ними следом, прошептав «бинго». Люди оборачивались и удивленно рассматривали колоритную семейку, пока они не подошли впритык к металлическому барьеру – весь интерес простых людей тут же растаял, и они перестали замечать магов, просто проходя мимо.

— Так, Персиваль, ты первый.

Самый старший подросток с облегчением выдохнул и, даже не прощаясь, набрав разбег, исчез врезавшись в стену. Это было круто и очень интересно, нужно будет поспрашивать, как это все работает, обязательно.

— Фред, твоя очередь, – обратилась она к близнецу слева от себя, на что тот с обидчивым выражением ответил:

— Фред? Я не Фред! Я Джордж! – его близнец с той же обидой кивнул. – И Вы еще смеете называть себя нашей матерью?

— Ну прости, Джордж, – с наигранным раскаянием ответила она.

Мальчишка вышел на «стартовую» дорожку и хитро подмигнул сестре:

— Все же я Джордж.