Се ля ви… Такова жизнь

В начале этой книги я больше говорил о боевых подвигах, о наследовании ратных военных традиций, дальше пойдет разговор о трудовом подвиге, героизме женщин.

Одна из них – Анурова Антонина Яковлевна – рабочая, а другая – Дарья Матвеевна Гармаш – колхозница. Женщины удивительные! Я много видел героев в боях и восхищался их подвигами, а теперь преклоняюсь перед трудовым подвигом этих женщин и уже много раз говорил слова благодарности, да и не я один. Но сколько бы таких слов ни говорилось, всегда чувствуешь – сказано еще мало.

Антонина Яковлевна Анурова родилась в деревне Сидоровка Рыбновского района Рязанской области. Это есенинские места, неброские, но красивые.

Мы приехали с Антониной Яковлевной из Рязани в Сидоровку, ходили по ее единственной, заросшей травой улице и молчали. Я понимал, что на Антонину Яковлевну нахлынули воспоминания, и я не хотел ей мешать. Потом она тихо, даже вроде бы не обращаясь ко мне, сказала:

– Вот здесь и детство мое, и юность прошли. По этой улице я с Мишей гуляла. Здесь и любовь наша расцвела. Я здесь в колхозе звеньевой работала, а Миша – городской, токарь с завода «Рязсельмаш». Очень он мне понравился. Здесь мы и свадьбу отгуляли. Ну и потом пришлось мне уезжать с мужем из этих родных наших красивых мест.

С той поры прошло более тридцати лет. В городе жизнь Антонины сложилась так, что она была просто мужняя жена, или, как говорят, домохозяйка. Муж работал токарем на заводе, а Тоня ждала его дома, готовила обеды, вела хозяйство. Родила двух дочек, души в них не чаяла. Но вот грянула война. Муж ушел на фронт. У Антонины тяжело было на сердце и от опасений за судьбу мужа, и от общей большой беды, которая навалилась на нашу страну. Она все думала, как бы помочь, как бы принести пользу и Родине, и мужу, который сражается с фашистами на передовой. И вот она решила заменить своего мужа на заводе. Раз муж ушел на фронт, значит, у станка место пустое осталось. Пришла Антонина Яковлевна на завод, попросилась к станку мужа. Просьбу ее уважили, поставили к станку. Но первые дни Анурова станка только боялась, ничего понять не могла: рукоятки, шестерни, сверла пугали молодую женщину. Люди помогли, научили, постепенно привыкла. Завод делал мины для минометов, и Тоне очень хотелось сделать этих мин побольше, потому что они помогут Михаилу на фронте. И вот, движимая этим патриотическим стремлением и стараясь сделать как можно больше боеприпасов, Анурова дает с каждым днем все больше и больше продукции, а через некоторое время она уже выполняла и даже перевыполняла нормы.

Вспоминая те дни, Антонина Яковлевна рассказывает:

– Трудно нам было. Цех не отапливался, холодно. Замерзшие пальцы не слушаются. Руки грела о теплые детали, пока они еще горячие к нам от печей поступали. И все думала: надо, надо побольше этих мин сделать. Может быть, они Мише, там, на фронте, пригодятся. Он когда на фронт уходил, только одно мне сказал: «Сбереги детей». У нас тогда одна Раечка была, а второго ребенка мы только ждали. А он уж обоих беречь велел. Вот я и работала, и детей берегла. Работали без выходных, смены двенадцатичасовые. А то и сутки напролет, когда надо. После смены бежала в детский сад за Раечкой и в ясли – за Галей. Накормить их, обогреть в холодном доме надо. Растила я Галю и все думала: свидится ли она с отцом? И вот надо же, выпало Мише такое счастье: повидал он дочку. Отморозил ноги на передовой, и отправили его на излечение. Привез Мишу санитар на тележке к дому. Я его в окошко увидела, побежала навстречу. И дети со мной: Раечка, Гале-то уж годик был, тоже бежит, ножками топает. Миша прежде всего ее увидел. Схватил, обнимает, целует. «Человечек ты мой, – говорит. – Сверчок миленький». И уж только после нее нас увидел и поздоровался, целовать начал. Недолго был Миша дома, подлечил ноги, привез два воза дров, сказал: «Топи дом для дочек, не жалей дров». И снова ушел на фронт. Больше мы его не видели. Миша погиб. Товарищи его писали, что был Миша храбрым пулеметчиком. Вот такое было короткое мое бабье счастье с Мишей.

После гибели мужа не пала духом Антонина Яковлевна. С еще большим упорством трудилась, по две нормы выполняла. И про себя отсчитывала: одна за Мишу, другая – за себя. Пайку хлеба ни разу сама не съела, все на троих с дочками делила. А когда однажды на заводе объявление повесили, что солдатам раненым кровь нужна, пошла на донорский пункт.

– Были и свои радости, наверное, в те трудные дни, Антонина Яковлевна? – спросил я Анурову.