Себастиан Уорд и «Восемь Воронов»

Нагло ухмыляясь, второй парень приподнялся с места и подошел к своему напарнику. Когда он встал напротив меня, ухмылка резко ускользнула с его лица, и он ответил:

– Я Шиджеру! Тупой ты ублюдок! – и направил прямо на меня карабин.

Послышалось мычание Хэджайма. Шиджеру посмотрел на напарника и, вдруг что-то вспомнив, щелкнул пальцами:

– Ах да! Так это тебя пометили?

После этих слов я содрогнулся. Сразу вспомнил тех двух типов, которые однажды напали на нас с Дастином в баре. Шиджеру убрал ружье в сторону и отвернулся от меня. На его лице блуждала усмешка.

– Ну, тогда до встречи, – сдержанно проговорил он мне. Подошел к своему напарнику, аккуратно убирая свое оружие в чехол. – Ну, чего стоишь, красный перец? Пора убираться отсюда. Не будем его трогать.

Они поднялись наверх, и я облегченно перевел дыхание. Когда я приподнялся с места, боль в боку дала о себе знать. Хорошо, что поблизости висела аптечка: в ней я нашел эластичный бинт и наскоро перебинтовал поврежденные участки. Нашел оружие, за которым вернулся, и, закинув его за спину, поднялся наверх. Убедился, что поблизости нет врагов, и подал сигнал своим солдатам. Так как мы были в розыске, я понимал, что времени ждать всех нет, но нужно было дождаться хотя бы пятерых человек. Не прошло и часа, как словно из ниоткуда появился Рональд Кроуфорд, и стали выбегать наши солдаты, грязные и запыхавшиеся. Я посчитал, что они бегут на сигнал, а оказалось, что они убегали от врагов, преследовавших их. Нам пришлось отстреливаться, мы пережили крайне неприятные минуты… и смогли вздохнуть с облегчением только тогда, когда начали отплывать от берега. Мы взяли курс на Могадишо. Солдаты отдыхали в каютах. Тем временем генералу Кроуфорду становилось все хуже, он потерял слишком много крови. Я не отходил от него, выполняя все его требования. Генерал тяжело дышал. Когда он начал кашлять кровью, я почувствовал, что, несмотря на свой закаленный боями характер, генерал угасает. Наш с ним последний разговор изменил мою должность.

– Себастиан, ты мне как сын, – еле дыша, проговорил генерал. – Я долго не протяну, ты и сам это видишь.

– Не говорите так, – ответил я ему. Все это время мы бок о бок шли военными тропами, ежедневно рискуя жизнью, и очень сблизились – ближе, чем родные. Генерал Кроуфорд был мне старшим товарищем и примером. Слово «сын» из его уст заставило мое сердце сжаться от боли, я вспомнил о последних минутах жизни моего отца. Мои глаза помутнели.