Сеча за Бел Свет [СИ]

— Аття! — откликнулси мальчик не сводя взору с парящего у поднебесье Волха. Посем ж опустил досель задранну голову и раснуровав котомку высвободил из киндяка зверька да пустил его на оземь. Свернувшийся клубком Ёж приземлившись на подухи мха, недовольно порскнул на отрока, можеть утак выражаючи обиду из-за долгого заточения у котомке, а засим усё ж направил свойный бег у просимое Борюшей место. И вслед за торопливо поспешающим зверьком двинулись Борила, Валу и мамаи, своими босыми мочными стопами плюхая по сырым инде напитанными водыкой мхам. Нонешний день был ужо до зела промозглым. С серого неба токмо Боренька и воины тронулись у путь посыпал дождь, паче крупней ситничка таковой будто отломышек, аль крупица. Позвизд ащё малёхо потрепавший волосья Валу и шебуршащий охабнем мальца к средине денька вроде стих, он може пожалел ступающих, обаче вымокший Борилка у то и неприметил. Занеже вельми он продрог, а истосковавшаяся по родным далям и сродникам душа, так перетревоженная рюменьем матушки, и вовсе давала тряску усему телу. Валу идущий осторонь него, широко улыбалси, и светилси точь-у-точь як его отец Ра, кыего днесь не пускали зекнуть на земли Бел Света курчавые, плывущие плотной стенищей тучи. Летящие у поднебесье воины Змея Огненного Волха усяк раз спускаясь понижее, верно приглядываючи за отроком, сымали своей заботой и могутностью схожей с белесовато-голубым облаком, грусть со его души. Медленно, ежели быть точней уразвалочку, двигающиеся следом за мальчуганом мамаи иноредь перьходили на бег и отрываясь уперёдь, перьжидали Борюшу и Валу сидючи на влажных мхах, утираючи текущу мжицу с удлинённых голов и лиц. Кадыкась к вечёру добрались до преждней стоянки беросов, иде Гушу поцилувала Ворогуха, Борилка ужотко сувсем без сил вуселси, як и мамаи, на сыру подуху зелёно-бурого мха. Волх без задержу спустилси на землицу-матушку с небушка, и мамаи чавой-то прогутарив, на малопонятном напоминающем рык зверья, языке со небесными волками отправили овых из них на охоту. Троё волков абие сызнова подались ввысь, абы выглядеть стадо животин, а мамаи побегли следом. И эвонто у них вышло так забавно и единожды прытко, чё повертавший у направлении их мальчик довольно просиял. Казалось чё перьставляючи свои дюжие ножищи по оземи они зараз преодолевали не меньче чем косову сажень. Волх слезши со свово волка внимательно обозрел утомлённого мальца и наклонившись, приподнял куклю да всмотрелси у его лицо, засим раздосадовано покачав головой. И тады ж торопливо снял с пояса золотой рог, приставил загнутый, узкий конец к губам и дохнул у него. И у то ж мгновеньице из его вяще расширенного иного конца на землю вытек длинный язык рыже-рдяного пламени. Огнь оторвалси от краю рога и впал на мхи, да чичас же вспыхнув, возгорелси ярым костерком, раздаривая окрестъ собе тепло. Огненный Волх промаж того малеша отступил от костра и повертавшись улево ащё раз дохнул у рог. У ентов раз вкупе с огнём из рога выпал махунечкий уполпальца камушек. Энтот голыш, огороженный со усех сторон огнём, впал на мхи и мигом, вроде як сугреваемый тем чудным пламенем, вспух. Увеличившись спервоначалу в ладонь, посем у локоть… пять локтей, опосля ж, утопаючи у вспышке света, обернувшись огромным валуном, залащенным да плоским, словно столешница. Полымя на морг вскинулось выспрь лепестками света, а засим вошло у ентов валун.