Седая целительница

— Это тоже, — согласно кивнула незнакомка, сделав медленный круг вокруг костра, придержав ладонь над ним, будто опласкав кончиками пальцев огненные языки пламени. — Только ты залез слишком глубоко в дела людские, помогая волкам. Даже Зима так не суетилась. А ведь белые волкодаки косвенно — ее дети. Признай, Урсан, все твои старания для одной-единственной. И говор наш не о Снеже.

Впервые молодой беловолосый молодец жестко поджал губы и помрачнел во взгляде, плотно сжав пальцы в кулаки.

— Если я скажу, что «да», тебе полегчает?

С сарказмом фыркнул он, и незнакомка с черными очами рассмеялась, откинув голову назад. Ее смех как звон колокольчиков манил слух.

— Да, — со вкусом в голосе призналась она. — По крайней мере, тогда я буду знать, что истинная любовь существует. Столько веков прошло, а ты ее не забываешь. Как и она тебя.

От последней фразы Урсан дернулся, его плечи отпустились. А глаза с надеждой глянули на черноокую.

— Что ты знаешь, Морана? Говори, прошу! Не молчи!

Это богиня Нави? Хозяйка подземного царства?

Тем временем она горько ему улыбгулась, не пряча печали в глазах.

— Мучается она. Тоскует. Если бы не подношения волкадавов да беров наравне с лисьим народом, авось и ушла бы в небытье.

Урсан отвел взгляд.

— Вам никогда не быть вместе.

Шепнула богиня смерти, шагнув вперед и положив свои хрупкие пальцы на плечо Урсана.

— Ну и пусть. — хмыкнул он. — Знать, что она существует, и ее мысли обо мне — уже радость.

— Дурак!

В сердцах бросила богиня, развернувшись на босых ногах к нему спиной, поджимая спелые губы от недовольствия.

— Одумайся, Лучезар! — крикнула яростно она на него. — Боги не простят тебе вмешательства в род волчий! Нарываться на их гнев лишь бы спасти поданных своей суженной глупо.

— Урсан. — жестко процедил он. — Перун лишил меня того имени. А глупо… — на миг задумался. — Глупо бездействовать, когда чуствуешь боль своей любимой. Ее рвет на части от вида, как волкодаки убивают друг друга.

— Зима почти все исправила. Белые и черные объединились.

Фыркнула богиня, чем сильно взбесила его.

— Исправила? Она кинула девчонку в пасть разгневаного волка! Не вмешайся я, Снежинка бы умерла, а следом за ней ушел бы и Горан. Черные и белые загрызли бы друг друга до смерти! А серые одни бы не удержали священный лес!

— Это уже заботы Велеса! — упрямо фыркнула Морана. И тут же тяжело вздохнула, потерев висок тонкими ноготками. — Хотя и этот туда же, куда и твой отец. Упрямцы.

— Высших богов не стоит ругать. Фыркнул как бы невзначай Урсан и богиня Смерти поморщилась.

— Угум, их можно только ненавидеть. — Она снова развернулась к нему лицом. — Не вклиняйся больше в дела смертных, иначе даже я не спасу! Перун зол, нечистая сила всё больше и больше поглощает людские сердца. Смертные забывают о богах.

— Делали бы эти боги хоть что-то путное, чтобы их не забывали.

Как бы невзначай бросил Урсан, оседая обратно на поваленный ствол.

— Не начинай. — Раздражённо повела плечом Морана. — Зима и так бесуеться, что кто-то влез в ее игру. Да не знает что ты. Эта смертная отвернулась от нее, а альфа черных и вовсе богов не почитает. Валес хочет ему отомстить.

— Скоро всё изменится, — задумчиво проговорил Урсан. — Снежа уже поменяла его взгляды. Он познал любовь, сожаления и хочет искупить содеянное. Горан хороший предводитель. С ним стая черных зацветет.

— Именно поэтому Перун и не позволяет его убить. Кто-кто, а он своими самыми искусными воинами дорожит. А Горан на поле битвы преуспел.

— Потяни время, Морана, прошу. Скоро узел развяжется, и волки избавятся от темных духов со своих земель. Не стоит Валесу, а то и Перуну вмешаться. Они всё уничтожат.

— Твоя вера в смертных безгранична.

Фыркнула высокомерно Морана, стрельнув черными глазами, и Урсан устало улыбнулся.

— Они умеют то, что не умеем мы.

— И что же?

Заинтересованно приподняла бровь богиня.

— Любить, верить и прощать.

На миг ее красивое лицо застыло, она отчаянно пыталась спрятать боль в глазах, но не выходило. Будто даже сама смерть сожалела о том, что никто ей не верит, не любит и не прощает.

Развернувшись к тому месту, где пряталась я, она тихо шепнула:

— Беги, смертная. Беги, а то свою смерть пропустишь.

* * *

Дикий холод опутал мое тело. Я как будто была нагой на морозе. И тело, что грубое ее сковало. Кажется, это веревки.

С трудом распахнув глаза, я едва смогла разглядеть, что творится передо мной. Знакомая полянка, с которой всё началось. Ритуальный камень по середине. Темные тени вокруг. Окутанные в черные плащи. Их было немного, меньше дюжины. Смутно знакомые, кого я видела в тереме, кого встречала в селении.

А возглавляла всё это шествие Янина.

Но как?

Её же кинули в темницу! Охраняли.

— Сегодня мы вернем благословение богов! Мы вернем наше величье право. Кровь девы смягчит гнев богов! Мы снова станем карающим мечом Мораны!

Торжественно прокричала старуха, отпускаясь на колени перед огромным ритуальным камнем. Я глянула с трудом на незнакомцев в черных одеждах. Это была малая горсть волкадавов. Предателей. Тех, кто склонился перед безумием ради величья.