Седая целительница

— Ещё какими! Чего же ты хотела, лялька, от сыновей князя с кровью Высших и дочери клана Преданных? — он подмигнул стайке девиц, шлепая босыми ногами по деревянной палубе. — Весь терем вздыхал по юным наследникам. Один высок, как дуб, с волевыми плечами и золотистой гривой волос, как у самого Лучезара, не иначе. Отравили князя Урсана. Дочь одного из бояр полюбовницей к нему попасть хотела.

— Олег! — жестоко крикнул капитан шхуны с бортика. — Тебе, парень, десять лет каторги совсем мозги отбили? Прикусь язык, если не хочешь рыб кормить на дне морском. У бояр уши повсюду.

Последнее грузный мужичек со смешными изогнутыми усиками прошептал себе под нос. Но косматый парень со шрамом над виском лишь весело рассмеялся.

— Брось, Дукан. Меня дном морским пугать — это все равно что огненного червя попытаться сжечь. — В подтверждение своих слов черноволосый направил руку вперед, и из водной глади брызнула вода, бросая в его раскрытую ладонь нежно-розовую раковину.

Хищно улыбнувшись, он подбросил дар моря в воздух, а потом точным броском бросил его на колени одной девицы с большими, словно у совы, голубыми глазами.

— Держи, красавица. — Нежный румянец коснулся её бледных щёк, и девчонка смущённо промямлила: «Спасибо», сжимая до посинения пальцев неожиданный подарок.

— Хм, — показательно прочистили горло оба старика, призывая к порядку, на правах самых старших пассажиров, да и ещё мужиков. — Так что ты там говорил, милый человек, о княжичах?

Их любопытство разделяли не все, и ещё один из матросов лишь покачал головой.

— Договоришься ты, Олег. Видимо, и в правду разум потерял в соленых пещерах.

Слова своего товарища по ремеслу тот самый матрос, коим оказался еще и чародеем воды, пропустил мимо ушей. А лишь присел на корточки, продолжая собирать в причудливые узлы толстые веревки.

— А говорил я, дед… О том, что Урсана отравили и бросили в болотах. Княжича Станислава пытались заманить в засаду, оставляя на растерзание мечюров. Только дулю им, а не нашего князя! Станислав всех этих собак как капусту порубал. Хрясь! И нету больше этих тварей. В дворец прибежал, а там траур. Не успело тело князя Давислава остыть в могиле, как старшего наследника убили. Ой и лютовал тогда княжич, половину бояр заживо сжег.

На миг глаза парня со шрамом застыли над веревками, поддаваясь непрошеным воспоминаниям.

— Видимо, чуял княжич, что и ему могилу уже вырыли. Поэтому отправил он свою жену и сына к двуликим, в Северные леса. Да только по дороге их и ждала погибель. Станислав бросился за ними, но было поздно уже. Избранницу его зарезали, а князю пустил стрелу в спину его же товарищ по оружию, сын боярина Крашмы. Потом на престол посадили шестнадцатилетнего Родиона. Сына князя Давислава от второй жены. А бояре стали регентами, раз мальченок постоянно болел. Вот так-то.

Грустно закончил свою историю моряк, даже не замечая, как сильно сжимал рукой верёвки.

— Крашма… Крашма… — поскреб лысую макушку старичок с ржавой бородой. — Это же нынешний казначей! Во дела… И как таких только Матушка Земля носит. Тьфу на них!

— А ты откуда, сынок, всё это знаешь? — прищурил глаза второй дедок, опираясь подбородком о свою трость.

— Бабка моя служанкой у жены князя Станислава служила. Вот и рассказывала, когда одиноко было ей молчать.

Все тут же понятливо закивали.

— А как же сынок княжича Святослава? Что с мальчишкой стало-то? — раздался дрожащий голос той самой Аники, которая теперь жалась к плечу мужа.

Матрос потряс головой, выдавая жестом своё незнание о судьбе ребенка. И все присутствующие на палубе заметно приуныли. Никто ничего не говорил. И хриплый голос пьяницы у дальнего угла, покрытого с ног до головы шрамами, прозвучал как гром среди ясного неба.

— Молва ходит, что жена княжича из рода двуликих, пыталась убежать в лес с мальченком. — Мужик сделал большой глоток настойки из своей глиняной фляги и опять откинулся на доски за спиной. — Лучник ногу ей подстрелил, дальше бежать она не могла. Тогда княжна завидела берлогу медведя, сунула дитё туда, а сама поползла к обрыву. Войны её нагнали и у края зарезали. С тех пор о сыне княжича Станислава нигде не было слышно.

— Чего творится-то… — пришибленно пробубнил старик с рыжей бородой, а потом толкнул локтем своего раннего собеседника. — Слышь, Ульзар, а пацаненок мог и выжить.

— Одной Сварогу это известно. — покачал головой второй.

Вскоре над горизонтом замельтешили купола столичных хором. Прибрежный порт около Склона Торгашей был не так богат, как в прошлые годы. Пару лодок и ещё пару старых дырявых шхун, и те заморские.

Княжество уже двадцать лет воевало, истратив все ресурсы и богатства. Да и не только на войну истратилась казна. У бояр, как оказалось, был широкий и глубокий карман.

— Ну, Февронии, у кого остановиться желаешь? — пока моряки пришвартовали шхуну, опять заговорили старики.

— Так у двоюродного брата моего. Фадько здесь гончарством промышляет, на пару дней приютить должен, родня как-никак. Ткани продадим. А потом, позволет Ляля, домой возвратимся с Аникой.