Седина в бороду

- Потому что, - ответил сэр Мармадьюк, поднимая упавший овощ, - он и в самом деле восхитительно молод.

- Но, думаешь, он согласится?

- Да, дитя мое, в этом я абсолютно уверен.

Вскоре бифштекс был поджарен и уничтожен с тем безоглядным удовольствием, какое возможно лишь при наличии здорового аппетита, хорошей компании и чистого воздуха. Причем последняя причина способствует этому в десятки тысяч раз сильнее, чем любые ухищрения в виде аперитивов, соусов и приправ.

Когда же тарелки были вымыты и убраны, а в костер подброшена очередная порция дров, наши герои уселись вокруг весело потрескивающего пламени, объединенные взаимной симпатией и хорошим ужином. Молодой месяц застенчиво пробивался сквозь неподвижную листву, придавая маленькой уединенной поляне уютную таинственность.

Сэр Мармадьюк задумчиво смотрел на огонь. Ева-Энн, сидя на складном табурете и подперев подбородок ладонями, не отрывала взгляда от благородного лица джентльмена, подернутого какой-то странной грустью. А мистер Беллами, прислонившись спиной к дереву, смотрел то на Еву, то на сэра Мармадьюка, то на огонь, то снова на Еву, то на неясные очертания в темноте, принадлежавшие смиреннейшему из ослов, опять на Еву, на юный месяц, и вновь на Еву и тяжко вздыхал.

- Замечательно! - вдруг воскликнул он.

- В самом деле? - спросил сэр Мармадьюк. - Кого или что вы имеете в виду?

- Все, мой дорогой мистер Гоббс! И молодой месяц, и мир вообще, и вот этот уголок в частности, и уютный костер, и вашу чудесную компанию и... короче говоря, жизнь. Жизнь представляется мне великолепной штукой, сулящей так много и открывающей перед нами удивительные возможности.

- По-моему, вы все еще вспоминаете о бифштексе.

- Не спорю, мистер Гоббс. Боже, я не пробовал ничего подобного с тех пор, как стал бездомным бродягой и парией.

- Бедный юноша! - вздохнула Ева-Энн, - У тебя действительно нет ни дома, ни друзей?

- Никого и ничего! - радостно ответствовала несчастная пария, - перед вами жертва обстоятельств и бездушия родственника. Ох, и натерпелся я от своего дядюшки!

Мистер Беллами нахмурился, вздохнул, покачал головой и, схватив палку, валявшуюся неподалеку, принялся яростно ворошить угли.

- Дядюшки? - переспросил сэр Мармадьюк.

- Ну да, Гоббс. Мой дядя - ни больше, ни меньше, как бывший знаменитый щеголь и друг самого принца-регента Вэйн-Темперли.

- О! - воскликнула Ева и украдкой взглянула на сэра Мармадьюка. - А у твоего дяди есть еще какие-нибудь имена?

- Мармадьюк, Джон, Энтони, Эшли, де ла Поул, мадам.

- И это все один-единственный дядя, друг Руперт?

- Один-разъединственный! - кивнул мистер Беллами. - Самый что ни на есть единственный, хотя имен у него и впрямь хватит на добрую дюжину джентльменов. А уж гордости у него хватит на тысячу обычных дядюшек. Всемогущий, высокомерный, безгранично влиятельный, обладатель огромного состояния и кроличьей души, вот каков мой дядя, дорогой мистер Гоббс!

- Замечательная личность, мистер Беллами! Но продолжайте же.

- Да, кстати, Гоббс! Если нам предстоит стать спутниками и путешествовать дальше вместе, то давайте не будем обращать внимания на сословные различия. Меня зовут Руперт, поэтому, прошу вас, не обращайтесь ко мне "мистер".

- Благодарю вас за эту любезность, мистер Беллами. Итак, Руперт, продолжайте. Ваше описание этого недостойного родственника вызвало самый живой интерес у Джона Гоббса. Как я понял, он пренебрегает вами.

- Совершенно верно, мой дорогой Джон. Природа определила его моим дядей, доверчиво полагая, что он выполнит свое предназначение и поступит справедливо со своим осиротевшим племянником. Я спрашиваю вас, Джон, как человека разумного, для чего существуют дядюшки? Думаю, вы согласитесь со мной, для того, чтобы соблюдать свои святые обязанности перед племянниками! Так и никак иначе, Джон! Но мой дядюшка Мармадьюк, этот изнеженный баловень судьбы, купающийся в роскоши, совершенно пренебрегает своим родственным долгом и начисто позабыл о существовании одинокого ребенка, о брошенном мальчике, об отроке, влачащем жалкую жизнь, об обозленном на свою судьбу юноше, да что уж там, он бросил своего племянника в водоворот жизни.

- Несчастный юноша! - промолвил сэр Мармадьюк, вздыхая.

- Это привело к тому единственному результату, к какому и могло привести, - продолжил Руперт Беллами, скрестив руки на груди и скорбно кивая головой в сторону костра, - вот я сижу здесь с вами, несчастная жертва чужой гордыни. И все-таки, мой дорогой Джон, хоть я и лишен каких-либо средств к существованию, никогда мне не было так хорошо, как сейчас. Карманы мои пусты, а одежда далека от идеала, но я все-таки надеюсь, что вы сочтете меня достойным спутником и...

- Джентльменом! - добавил сэр Мармадьюк.

Мистер Беллами тоскливо оглядел свое потертый костюм и печально покачал головой.

- Боюсь, этот факт не так-то легко заметить, - вздохнул он.

- Сегодня днем он проявился со всей очевидностью, - улыбнулся сэр Мармадьюк. - Я имею в виду некую бочку, полную воды.

- Так вы видели? Этот тип получил по заслугам, Джон! Он законченный негодяй!