Седьмая вода

Я только скупо улыбнулся, обшаривая глазами пляжик и окрестные скальные выступы. Говорить правду я был не готов, а вранье Шон просечет сразу. Так что в ситуации промолчать или рискнуть оскорбить друга ложью я выбрал первое. Он поймет.

— Шон, мила-а-ай, да ты, по ходу, волновался за меня? Помнится мне, ты на высокий штиль только по нервяку сползаешь, — криво ухмыльнулся я, переключая разговор на него и отстегивая трапецию.

— А ты как стартовал-то? Опять с колеса? — Шон все понял и переключился.

— Не, я, конечно, суровый кайтер, но мозг у меня пока что еще имеется. Мне отец подкинул. Мы вместе приехали, — мотнул я головой в сторону стихийной парковки.

— О, дядько Максимум здесь? А мы его не видели, — стал озираться Шон, выискивая в толпе отца.

— Он уехал. Подкинул, посмотрел, как я начну, и уехал. Ему в больницу надо, — не знаю почему, но последние слова прозвучали глуше, хоть я всячески и старался не выдавать эмоций.

— Как она? Не лучше?

— Да пока… так же. Слушай, — сворачивая стропы и продолжая нервно оглядываться по сторонам, решил все же спросить я: — Ты здесь сегодня чужаков не видел?

Шон с недоумением взглянул на меня, заставляя прочувствовать, как, наверное, странно я выгляжу — непривычно взбудораженным. Мне оставалось надеяться, что он отнесет это к отходнякам после каталки.

— Не вкурил. Каких чужаков?

— Ну-у-у, не знаю, посторонних, не наших, зрителей левых не заметил? — я еще раз ощупал взглядом окрестные скалы.

— Седой, ты перекатал? Что-то тебя как будто подколбашивает. — «Знал бы ты, до какой степени! Вон уже конкретные глюки посещают с мотыляющимися на ветру золотыми волосами.» — Ты, типа, не знаешь, что если о твоей каталке заранее узнают твои фанаты, они куда угодно припираются. Может, кто и был из чужих, я не особо смотрел по сторонам. Зевал больше. Меня сегодня ночью Рыж укатала в хлам, — с непонятной гордостью проворчал Шон.

— Э-э-э… мужик, с каких это пор ты стал делиться такими интимными подробностями? — слегка толкнул я друга плечом.

— Седой, дебил, я не про это, — беззлобно промычал Шон, позевывая в кулак. — У нее сегодня вообще непонятный приход случился — ей нужны были одновременно сок из сельдерея, шпината и мяты, аутентичный ирландский, ирландский, Карл! фильмец — «Шоб взрыднуть и поржать», как она его описала, и массаж стоп. Но обязательно, мать его, на гостовской детской присыпке, нас на Джонсонс Бейби тошнит, понимаешь. Так что, если нужен шпинат и гостовская детская присыпка, обращайся без стеснения, я теперь готов поделиться.

Я не смог сдержать смех, поражаясь, как он совершенно невозмутимо и даже сдержанно радостно говорит о, на мой взгляд, жутко раздражающих вещах. Нет, я слышал и неоднократно, что мужикам реально жизнь не в кайф, когда их половины беременны. Но вот почему-то Шон не выглядел ни несчастным, ни даже сколько-нибудь недовольным. Скорее уж — наоборот. М-да, мне пока этого не понять, да и пытаться я не собираюсь. Эта шкурка не по мне. Вот ближайшие лет десять уж точно.

— Решил уже, где рожать будете? — однако решил я поддержать тему.

— Да в Краснодар повезу, уже практически договорился. Осталось только эту свинину упертую убедить. Ей, видишь ли, приперлось, что она должна рожать дома в воду. Я ни в какую без врачей. А она мне, мол, где те врачи были сотни лет назад. И как это, мол, человечество без них умудрялось прекрасно плодиться и размножаться? И хоть ты выспись на ней! Так я ж на нее сейчас и рыкнуть-то не могу. Губки скукожит, лапку на пузико сложит, гладит его и зыркает зенками своими. Манипуляторша, млин, — Шон нахмурился, но не раздраженно, а, скорее, раздосадовано.

— Как это дома в воду? А аппаратура, а стерильность, что там еще? — недоуменно воззрился я на приятеля.

— Так ото ж. Но ей же что как втемяшится в бошку — хрен легче вывести, чем ее переубедить, — обреченно махнул рукой Шон. — У нас кума так рожала пару лет назад. А ее на помощь звали. Так она на следующий день как вернулась, так все. Хана. Сказала, если хочу второго, то рожать она будет только так. И Секта еще эта…

— Какая секта? — встревоженно переспросил, аж подзависая.

— Да это я так Анюту дразню, акушерку, которая как раз роды в воду принимает. У нее у самой пятеро, и она всех так и рожала, с мужем, дома. А одного вообще в море. А они же давно знакомы, дружат, на девичники вечно собираются. Как, блин, засядут — ржач до полночи стоит, аж стекла дрожат. Кобылицы, ей Богу. Вот эта Анюта ей в уши и дует. Давай, мол, я тебя подготовлю, дышать научу, молиться, поститься и прочая ересь. А моя ж продвинутая. Вон, с Плодожоркой неделями на фруктах сидят — типа, готовятся.

Из пояснений я мало что, если честно, понял, кроме одного. Бедному Шону приходится в одиночку противостоять хорошо организованной идейной бабской банде, а это реальная жесть. Да уж, на его место я точно не хочу и не захочу никогда. Аминь!