Седьмая вода

Хотелось догнать и, схватив за плечи, встряхнуть и сказать, что я изменился, все поменялась, вот только мои чувства, что к ней испытывал, по-прежнему не та стихия, которую я могу хоть ненадолго оседлать. Прижать сопротивляющуюся к себе у всех на глазах и прошептать, как же жутко я хочу, чтобы она рассмотрела меня другого. Не противника в противоположном окопе, а… ну хотя бы, черт с ним, друга. Посидев в машине и проводив ее взглядом, призвал в помощь все выработанное годами терпение и опять напомнил себе, что бегать, настаивать и давить, забив на желания других, это больше не мой метод и образ жизни. Да, мне хотелось чудесного превращения нашей извечной войны в мирную благодать — как в сказке, но ведь и там дурному, налажавшему всего один раз царевичу пришлось топать черте куда и пыжиться, совершая подвиги. А что же говорить о моем эпичном списке косяков длиной в пару кварталов? Да уж, пару жизней налаживать все придется, особенно учитывая нашу с Василисой способность вести вменяемый диалог. Вот прям уже согласен быть сказочным дурачком, которому обломится найти какую-нибудь волшебную хреновину, что все исправит. Мдя. А все потому, что я никогда и не думал учиться мириться или извиняться перед женщинами. В юности что я делал, когда одна девчонка злилась на меня? Правильно, шел и находил другую в хорошем настроении. Став старше, вообще стал избегать самих возможностей конфликтных ситуации с женщинами, нутром ощущая растущее напряжение и сразу исчезая. Вот только сейчас развернуться и уйти, оставив все как есть, не вариант. Вот не хочу я никуда уходить и даже в сторонку отходить! Уж это я знаю совершенно точно.

Особо не спешил раздуваться — оценивал обстановку. Прошелся, поздоровкался со ставропольцами и краснодарцами, побалакал за жизнь, позырил на нового Вайнмановского Маниака — красивый, но, блин, ну слишком пафосный, да и цена… не то что бы я не мог себе такой позволить, мог, и легко, просто… на фига? Вот эти вот вечные понты, что дороже денег. Не люблю я этого. Никогда не любил, даже в юности, когда все велись на это из-за отсутствия опыта и мозгов. Почему-то снова вспомнился наш тандем с Марком в свое время. Он тянулся ко мне, потому что ощущал, что мне насрать на бабки его папашки, перед которым все заискивали, и одно время мне казалось, что он так и не будет испорчен их влиянием. Понятно, что в определенном смысле мы не были святошами, но я в жизни не строил отношений с женщинами на товарно-денежной основе, и Марик — пока тусовался со мной — тоже. Быть не жадным и тратиться, желая сделать приятное, — это одно. А тупо купить право оказаться между чьих-то ног… ну, по мне это отстойно… Ай, ладно! Вечно меня несет мыслями куда-то! Короче, меня мои старенькие змеи вполне себе устраивают, главное — повезло мне с ними, с обоими, выдерживают мой характер. Я же на них еще учился лет пять назад. А сколько раз я на них убирался? А сколько раз комкал их нещадно, когда надо было срочно срываться с каталки на работу? Ладно, лирика это все. Неуместная. Как, впрочем, и то, что в присутствии моей занозы мне тяжело держать себя в руках и вести себя привычно отстраненно, так, каким меня всегда и видели в этой тусе. Обычно я просто кайфую, дышу, летаю, наслаждаюсь каждым движением, и мне плевать кто, как и в каких ракурсах меня видит. А тут я постоянно слежу за ней взглядом: где, с кем, что говорит, куда смотрит, над чем смеется, кого фоткает, как одета, не мерзнет ли. Увидел эти сланцы, еле сдержался — песок-то еще холодный совсем, а она вырядилась, балбесина. Вот сейчас была бы моя воля — как натянул бы носки пуховые… по самые уши! Ага, скафандр с автономной системой жизнеобеспечения не забудь, ехидно добавило подсознание.

Покачав головой, я достал всю снарягу, замерил анемометром ветер и решил, что сегодня буду выгуливать свою Фурию.