Седьмая вода

В УВД ехали в полном безмолвии. В полиции меня встретили знакомые все лица и указали на нужный кабинет опера, которому досталось расследовать мой случай. Остап Ремарчук — хороший мужик, честный и принципиальный лет на пять старше меня, и мне не раз случалось пересекаться с ним по делам.

— Привет, Арс, — крепко пожал он мне руку и кивнул на стул. — Где ж ты пропадал?

— Да были проблемы с самочувствием. Пришлось отлежаться.

— Плохо это, мужик, — нахмурился он, усаживаясь напротив и готовясь записывать мои показания. — Надо было тебе первым делом к нам лететь. А теперь по закону ты у меня подозреваемый и по довольно тяжким статьям. Если действовать по правилам, я тебя вообще закрыть должен.

— Что ты имеешь в виду?

— А вот что! — он кинул мне через стол несколько скрепленных между собой листов. — Ознакомься.

Я быстро пробежал глазами текст, в котором весьма грамотно и дотошно мне предъявляли нападение, намеренное создание аварийной ситуации, приведшее к собственно ДТП, повлекшему тяжелые травмы, с последующим оставлением в опасности пострадавших.

— Очень интересно! — ухмыльнулся я, читая о том, как злостно напал на дороге на ничего не подозревающих граждан из-за того, что они случайно подрезали меня, преследовал, как натуральный маньяк, притирая, стараясь вытеснить с полосы движения и выкрикивая угрозы, и они даже были вынуждены применить оружие, потому как остановить меня не было никакой возможности. Но это им, типа, не помогло, и в итоге они все же оказались сброшены с дороги, чудом выжили, благодаря подушкам безопасности, и сейчас интенсивно лечатся от последствий.

— Надо тебе срочно встречку писать, — нахмурился Остап. — Но сразу скажу, что первое заявление всегда будет в приоритете. Так что все, что я могу для тебя сделать — это не настаивать на аресте, а обойтись подпиской о невыезде. Но ты уж не подведи меня, мужик. Из города ни ногой, а то меня с дерьмом смешают. И срочно найми хваткого адвоката и найди свидетелей.

— Свидетель есть, но сейчас я бы не хотел ее втягивать еще больше и нервировать. Вдруг удастся все так разрулить.

— Это очень глупо с твоей стороны. Наличие свидетеля многое бы облегчило.

— Ну, вообще-то она член моей семьи, и ее слова в любом случае будут надвое делить и тащить ее в суд, где из нее прокурор постарается душу вытрясти, я реально не хочу. Так что привлекать ее — это самый пожарный вариант.

— Дело хозяйское. Но опять же, я бы так не сделал, — удрученно покачал головой Остап. — Ладно, черт с тобой, упрямец, давай запишем твою версию событий.

Следующие пару часов ушли на тщательную фиксацию в документах настоящих событий тех суток, вплоть до моей отключки от лекарств.

— Так, ладно. С этим закончили, — Остап отпечатал и дал мне на подпись готовые документы, тут же достав другие. — Теперь давай по чаю и разберемся с нападением на ваш дом. Хоть тут ты однозначно проходишь как пострадавший, и никаких непоняток.

Он ушел из кабинета за водой для чайника, дав мне для ознакомления заявления моих охранников по факту незаконного вторжения. Но вместо этого я снова набрал Василису, только для того чтобы опять услышать, что она занята и ей не до меня. В этот раз мне показалось, что я расслышал нервозность в ее голосе, и остро захотелось сорваться и рвануть к ней. Сознание заметалось в поисках выхода. В душе резко обозначилась и разрослась до огромных размеров необходимость быть рядом, разобраться за нее с любой проблемой и даже каждой мелочью, просто причиняющей хоть какой-то дискомфорт. Мне буквально стало нужно быть там и окружить ее собой, не позволяя больше ничему ее расстраивать и утомлять. И это при том, что мне свои бы головняки расхлебать! Но они все казались незначительными мелочами по сравнению с тем фактом, что Василиса во мне может сейчас нуждаться морально или физически, а я черте где от нее! В этот момент я, наверное, и понял окончательно моего отца и это его почти остервенелое стремление оберегать Марину от всего на свете. Начиная от реальных трудностей и заканчивая случайным сквозняком.

С разбором нападения мы разобрались с Остапом гораздо быстрее, и через час он уже выпроваживал меня из кабинета, еще пару раз напомнив, чтобы я из города ни ногой и не подставил его.

Вернувшись в офис, чувствовал себя паршивей некуда, голодный, усталый и одинокий, как бродячий, никому не нужный пес. Марк по-прежнему не появился, на звонки не отвечал, и я уже начал одновременно и злиться, и беспокоиться. Обед заказали в офис, но не могу сказать, что я помню, что ел. Пытался заниматься текущими делами, но внимание рассеивалось, и я просто отключился прямо в кресле и проснулся, только услышав голос отца за дверью.

После первых приветствий и совещания по всей ситуации в целом с коллективом мы остались, наконец, наедине, и мой первый вопрос был, само собой, предсказуем.

— Пап, как там наши?

— Тебя конкретно кто интересует? — чуть усмехнулся он. — Марина, Василиса или обе?

— Пап!