Седьмая звезда (СИ)

А затем эта трагедия нашего падения на Тарго — и я по нелепой случайности оказалась на Аватаре, где познакомилась с тобой. … До этого я никогда не общалась с мужчинами так близко, кроме моих братьев и Зура. И я терпеть не могла имперцев! Но в тебе скрывалось что-то неуловимое, теплое, светлое, живое, несмотря на пустоту и одиночество. Ты отрицал это, но я почувствовала, что ты на самом деле ценишь чувства, но боишься заполнить ими своё сердце. Твоё благородство и открытость привлекли меня. Твоё смущение, твоя сила, твоё спокойствие и уверенность. Ты был другим, но что-то в тебе мне показалось родным. То, что между нами было — это было по-настоящему, и это связало нас. Все мои слова и действия были искренними, Илай. Ты стал мне очень дорог. Когда я нашла тебя у работорговца — я боялась потерять тебя. Я была готова бороться за твою жизнь, даже с собственными братьями, хотя и понимала, что нам с тобой нельзя быть вместе. Для меня ты — это другое, ясное и свободное небо, это всплеск ласковых волн, вызывающих в душе такое сладкое и незнакомое мне ранее чувство, это чистый источник, придающий силу, это светлая вспышка в моей бродячей жизни. Когда я крикнула, что люблю тебя — это была правда. Я и сейчас это чувствую. … Но вместе мы быть всё равно не можем, даже если ты теперь летаешь с нами. … Потому что … Зура я тоже люблю. Вот в этой необъяснимой ситуации и заключается вся сложность! Я люблю вас обоих. Если кто-то скажет, что так не бывает, я готова поспорить и доказать обратное. Это же я пыталась рассказать и Зуру, но он это воспринял страшно и тяжело. Моя любовь к нему пропитана не только благодарностью и преданностью за все года, но и страстью. Меня безудержно влечет к нему. Зур для меня словно основа, словно ось всей моей жизни. Он словно питает всё моё существование. Я ни за что не согласилась бы потерять и его. После того как он спас меня с научно-исследовательской станции от имперского конвоя, после того как я долго приходила в себя от болезни — он окончательно забыл о клятве, данной Тиару. Его химерская любовь сломала все барьеры. Он снова напомнил мне, что я его женщина, и только его. Вот только его способность чувствовать эмоциональное состояние и угадывать мысли не давала ему покоя, и он заставил меня сознаться. Я не буду пересказывать тебе весь этот ужас. В том состоянии он мог легко убить меня и братьев, которые пытались его остановить. А потом я сломалась не в силах больше выдерживать его призрение и решила умереть, невероятно глупо конечно, причём два раза. Но потом сломался он — решив меня спасти и простить. Я знаю, что нужна ему полностью, что он будет бороться и дальше за ту часть, которая ему ещё не сдалась. Он никогда не отпустит меня — это против его химерской логики, потому что его отношение ко мне серьёзно. И вот двое мужчин, которые мне так дороги — оказались на одном корабле, и мне нужно определиться. Учитывая все условия и наше положение — я решила, что между мной и тобой не может ничего быть. Я буду с Зуром, чтобы защитить всех. Потому что иначе уже во второй раз его ярость уничтожит нашу семью, он убьёт нас и себя тоже. Но я не могу перестать любить кого-то из вас. …Часто сложенные нормы нравственности и порядочности утверждены лишь кем-то, кто не был идеалом. На самом деле эти рамки так и не определены, у каждого они свои и судить кого-то по своим рамкам невозможно, потому что легко ошибиться из-за своей зашоренности. Одновременно веселый и добрый человек, судя по твоим рамкам, легко может оказаться порочным, чистый — жестоким, правдивый — сплетником, наивный — предателем и наоборот. Если твои нормы резко не констатируют с другими — значит, ты в пределах единого мнения, а если нет, то ты либо ищешь свой круг, либо ты изгой. Нормы пиратов — быть изгоями для общества. Моё мировосприятие наткнулось на твоё, иное мировоззрение. Я не оправдываю себя, хотя меня это очень сильно терзает, меня разорвало пополам, потому что глубоко в душе я никогда не смогу сделать окончательный выбор. Прости меня, Илай. … Прости за то, что причинила тебе боль, — ссутулившись, Энн вздрагивала, обнимая себя за плечи, так и не решившись поднять глаза.