Седьмая звезда

В полной тишине, Энн услыхала за своей спиной тихий мужской смех. В душе у неё почему-то всё мгновенно сжалось, смешав боль со сладостной мукой, заставив её вздрогнуть, хотя она знала, кто наблюдает за ней. Ему было интересно услышать в её голосе и ностальгию и обреченность. Не оборачиваясь, и чтобы не нарушать покоя ночи, Энн прошептала:

— Я всё равно люблю смотреть на звёздное небо, потому что там наша родина. Космос, он вырастил нас среди звёзд. …С тех пор, как я исчезла с Химера, я несколько лет не поднимала в небо глаз, слишком большая дыра зияла в моей душе. …Я боялась, что не выдержу его упрёка. …Мне так не хватало тебя, Зур, …иногда я срывала с себя блокиратор, пытаясь уловить нашу связь, но накатывающие чувства просто сводили меня с ума, и я уже не могла обходиться без этого сдерживающего прибора. Но «прежний» ты навсегда запечатлелся у меня в душе. Так жаль, что нам приходится меняться. …Жаль, что некоторые драгоценные моменты со временем стираются из памяти, оставляя лишь ощущение тоски за тем временем. И эта боль, злость, презрение выветривает душу, остужает чувства, делает нас другими, кого-то затаившими вечную грусть, кого-то огрубевшими и безразличными. Мы пытаемся изменить мир, но на самом деле меняемся сами. Ты стал ненавидеть меня до спазмов, отказывался видеть, слушать, понимать, так зачем же ты хочешь провести со мной ночь? Неужели мы просто рабы сипата?

Кожей на спине, она ощущала его приближение. Затем его руки, сжали её за плечи, и она услышала над ухом его шепот:

— Не смотря на то, что я изменился, я остаюсь ещё живым. Со своими воспоминаниями и спутанными чувствами, со своими желаниями. Ты выбросила меня из жизни на четыре года, я был пустым и пересохшим, словно пустынный колодец, в которого стали сбрасывать камни. Но источник сипата, моего чувства он всё ещё бился во мне. А когда ты появилась, вода из источника начала снова заполнять колодец, даже не смотря на наваленные туда валуны. Даже сквозь мою горечь меня тянет к тебе, моя мужская суть требует удовлетворения, а я не могу себе это позволить ни с одной женщиной кроме тебя, Энн. Моё тело принимает только тебя. Да, …мы рабы сипата. И если служить этой силе — она возвеличит и вознесет тебя до небес, но если бунтовать против неё — она попросту тебя уничтожит! …Не нужно больше слов, — Зур развернул её к себе. — Иди ко мне, Энн.

В силе своей страсти, Зур превосходил всех. И в этом он не изменился, даже стал ещё более ненасытный, истосковавшись за её любовью. Его красивые длинные пальцы требовательно скользили по её телу, освобождая от одежды. Губы увлекали её за собой, делая своей пленницей. От его ласк становилось горячо. …От них невозможно было не потерять голову. И невозможно было не поддаться, желая отдаваться этому всецело, без остатка, лишь ему.

Его животные стоны говорили о его глубоком голоде, всё его тело кричало ей, как он страдал без неё. За эту ночь с Зуром, от наполняющего её блаженства, Энн несколько раз чуть не потеряла сознание. Все их ощущения многократно умножались сипатом, который в такие моменты достигал самой высокой точки слияния.

Они проснулись в специально отведенных апартаментах для правителя. Словно сытый хищник, Зур потянулся и зевнул, проведя ладонью по спине обнаженной девушки.

— Проснись, Энн, наступил второй день наших испытаний, — небрежно заметил он, теребя кончиками пальцев её нежно розовое ушко.

— Какое желание будет вторым, Зур?

— Оно будет зависеть от второго твоего! — хитро улыбнулся он, натягивая на себя одежду.

Проведенная ночь, сгладила многие острые углы. Зур стал спокойнее, а Энн, наоборот, задумчивее:

— Теперь ты другой, даже в постели, — Энн следила за ним глазами. — Больше нет того обожания и беззаветности. … Тебе было хорошо со мной, Зур? Даже несмотря на десяток причин, которые до этого мутили тебе рассудок слепым гневом? Что это, чувство, потребность, сипат? Есть ли во всём этом мы?

— Определенно. Мы причина всего, — встал он в пол оборота. — Ты вздымаешь во мне множество чувств, не буду утверждать, что мои обида и боль развеялись. Я всё ещё ужасно злюсь на тебя, Энн.

— Но ты передумал умирать. Решил всё-таки дать нам шанс?

— Подумал, что толку сдохнуть в считанные дни, лучше я буду мучить тебя всю жизнь, — хмыкнул Зур. — Перемены во мне и прожитое не мешает тебе, Энн.

— Не мешает что? — не поняла девушка.

— Любить меня! — самоуверенно заявил он. — Не одному мне было хорошо этой ночью. Ты просто повёрнула на мне!

— Самодовольная химерская морда, — проворчала Энн, почему-то ощущая себя поверженной.