Седьмая звезда

— Если это поможет всем, если так будет лучше для Зура … тогда я … согласна, но исключительно ради него, — удрученно произнесла Энн, подписав, по своему не знанию приговор для любимого Зура.

Именно с этой минуты и начались все беды, но в ту минуту ещё никто об этом не догадывался. Благими намерениями, Натан выстелил им дорогу в ад!

— Хорошо, ты приняла верное решение, Энн. Не переживай, всё будет замечательно! Познакомь меня с Вандой и её отцом, остальное я беру на себя, — внутренне собравшись, проговорил Натан, прокручивая в голове все необходимые и важные мелочи.

Ванда легко согласилась с ней встретиться, но, представив ей своего брата Натана, Энн покинула их, предоставляя брату положить начало его операции. Она не хотела слушать, что её брат будет говорить Ванде. Энн хотела остаться наедине и подумать.

А Зур ощущал её грусть, безмерную, как темный волнующийся океан, ложащуюся тяжелым бременем печали. Он не мог понять, почему она плачет, любя его! Он чувствовал её любовь, и казалось, в тот момент она была даже сильнее чем прежде.

Зур даже не мог себе предположить, что в этот миг она отрекалась от него любя его до глубины души! Она верила, что, принося эту жертву — она спасает его. Злой фатум занес Зура слишком далеко, чтобы оказаться сейчас рядом с ней и помешать всему этому безумию! Он лишь посылал ей свои горячие эмоции, свою любовь и поддержку. Сквозь свои слёзы, Энн ощущала его улыбку, думая про себя, что этой улыбки ей уже не суждено было увидеть!

Упрямство и чрезмерная самоуверенность молодого учёного возымели верх! Натан был не только талантливым, он ещё был и тонким психологом. Подбирая нужные слова, он бил прямо в цель по химерскому самолюбию, привлекая главу рода Борга и его дочь на свою сторону. Рассказав подробно о возникшем сипате между его сестрой и их правителем, он сначала красноречиво обрисовал им все мрачные вытекающие из этого перспективы для их рода, а затем предложил им заманчивую альтернативу. Изворотливая логика химерского генерала подтолкнула его к решительным действиям, соглашаясь на чужие правила игры.

Получив инструкции и указания Натана, две девушки встретились на его корабле. Обнажившись друг перед другом — они отразились перед собой двумя одинаковыми копиями. Ванда приняла облик Энн до мельчайших подробностей, каждая родинка на её теле, находилась там же, где и у Энн.

А так же тату на запястье, шрам на плече и лодыжке — это был самый настоящий клон Энн. Затем Натан, усадив Ванду в своё усовершенствованное кресло нейроптси, дал ей установку на сознание Энн, прошивая в её мозгу все эмоции, воспоминания, чувства, желания.

Так Ванда скопировала и её характер, уподобившись ей уже полностью.

И впервые в жизни, глядя на себя такую со стороны — Энн возненавидела эту себя!

С этого момента Энн уже не могла сойти с корабля Натана.

Глава 17

…Она даже не простилась с ними, чтобы не вызывать подозрений!

Теперь уже она бросала своих братьев. Свою любимую семью, оставив вместо себя фальшивку, в надежде, что это защитит их! Защитит его. Убережёт Зура от бунта, осуждений, метаний между любовью и долгом, от гибели, наконец. Энн убедила себя, что таким образом её любовь его спасёт.

Натан нацепил на неё свой миниблокиратор, но это не помешало ей рыдать и чувствовать ужасную умерщвляющую пустоту внутри. В её сердце вошла тоскующая боль, которой уже не суждено было оттуда убраться.

Натан добился своего! Он вернул себе сестру! … Какой ценой это уже другой вопрос.

Энн неслась вместе с ним на его корабле, удаляясь от Зура с каждой секундой, а в воспаленном мозгу звенела всего одна мысль — никогда, никогда, никогда!

Весь обратный полёт Энн провела словно в прострации, не замечая времени, потерявшись в реальности. Её дух сник, будто остался навеки там, на Химере. Почему она больше ничего не чувствует?! В порыве отчаянья, она с яростью срывала с себя блокиратор, болтающийся у неё на шее, но настигающие её эмоции и присутствие Зура, лишь усугубляли её боль, и она нехотя надевала блокиратор снова. Эта раздирающая пытка медленно изувечивала её душу. Она пыталась себя уговаривать, что это был единственный выход, но где-то в самом отдаленном уголочке сердца всё-таки скрывались сомнения. Эти сомнения пускали медленный яд, разъедающий изнутри незаметно.

Что-то внутри неё противилось этому поступку, она так до конца себя и не простила.

Натан не торопил её, ни к чему не принуждал. Он привез девушку в свой жилой бокс на исследовательской станции, где он жил и работал вместе с Миррой. Они общались с ней осторожно, обсуждали поверхностные темы, увлеченно рассказывали о своей работе, о будущих планах.

Но Энн больше стремилась к одиночеству. Она могла часами сидеть на одном месте, глядя в одну точку. При этом её мысли были рассеянными и пустыми. Как и говорил Натан, теперь она жила среди себе подобных, а смысл жизни так и не появлялся. Она как сорвавшаяся с орбиты планета, мчалась в холодном космосе в никуда. Проходили часы, дни, недели, месяц, а пустота всё не исчезала, сомкнувшись вокруг неё плотным кольцом.