Седьмое измерение

Выстрел издалека, вот ведь какая штука:
Эхом летит весна, а вместе с ней разлука.
Громом в виски удар, молния режет ухо.
Никто не ожидал, пули сердечник — мука.

Хитрость её блесна, хлеще любого трюка,
Бросила, ты поймал и проглотил как щука.
Тянет тебя и рвёт, воздуха сил лишая,
Хочет, в последний раз, кинуть не утешая.

Смех будто над дураком, вот ведь какая сука,
Выпей сегодня, что ж, не так страшна разлука.
Завтра утихнет та боль, завтра в ладах с собой
На перекрёстках дорог, встретишься с новой судьбой.

Отчеканил куплетист, свой новый и определённо фирменный стих. Отчеканил и в ожидании аплодисментов уставился на зрителей. Толпа же, вместо аплодисментов заулюлюкала, да засвистела.

— Пошёл вон! — закричали из толпы.

— Мал клоп, да вонюч! Завязывай свою балалайку! — орали с галёрки.

— Ни пена, ни пузырь! — гаркнул и Анисий.

Толпе определённо хотелось быстрого дофамина, а куплетист наоборот только всех расстраивал. К слову, враждебные выкрики толпы, расстроили уже самого куплетиста и он не поклонившись, ускакал. Все с облегчением вздохнули. У Тимофея появилась пауза оглядеться по сторонам. Вокруг были всё те же коротышки, но немного другие, нежели встреченные ранее. Некоторые были дорого и со вкусом одеты. Другие были какого-то разбойничьего вида. Третьи казались слугами первых. И были так же двое в каких-то чёрных рясах до пола. Эти двое с любопытством, как и Тимофей, сверлили, правда, недобрыми глазами, остальную толпу. Меж тем делом, на сцену скакнул здоровенный коротышка, примерно под подбородок Тимофею, скакнул и расплескался в широчайшей улыбке. Это коротышка был в чёрном фраке и при бабочке.

— Знаю, знаю, утомил вас Синьор Минор. Но теперь-то его нет! Ведь нет его? — коротышка приложил ладонь к уху.

— Слава Богу! — ответила толпа.

— Великолепно! По секрету вам скажу, я и сам едва выдержал. Более мы его звать никогда не будем, — продолжал шутейно, коротышка-бугай.

— Бордельный завлекало! Работу свою на отлично знает. Скучно более не будет, — шепнул Анисий Тимофею.

— Итак, встречаем проникновенными аплодисментами: Вокально-инструментальный ансамбль — «Боевая тревога!».

На сцене появилось сразу восемь рыжих бородачей. Бородачи разместились в шеренгу по четверо. Та четвёрка, что была позади, встала на скамеечку и на голову возвысилась над первой четвёркой. Бородачи, также были во фраках и при бабочках. Вместе с бородачами на сцену скакнули, миловидная девушка и какой-то франт с наглой физиономией. Девушка была на лёгком платье и на высоких каблучках. Франт находился в брюках и в разноцветной рубахе, а в руках имел гитару. Неожиданно из-за кулис грянула музыка. Подключился к ней и франт, заиграв на гитаре. Когда проигрыш закончился, девушка мелодичным голоском запела:

Жизнь такая вот головоломка,
Платье пёстрое, малый размер.
Мужика очень хочется — ломка,
Оказалась я не в удел!

Все подружки флиртуют и пляшут,
У подружек с размером порядок.
На хрен выброшу пёстрое платье,
Голой выйду гулять спозаранок.

Тут подключился франт, но перед этим виртуозно взял аккорд на своей гитаре.

Пускай дразнят друзья — подкаблучник,
Что мне сделать, чтоб ты улыбнулась?
Пусть пищат — попугай неразлучник,
Всё отдам, только чтоб ты не дулась!

Это был не припев. Припев грянули, как раз рыжие бородачи. Грянули мужским низким баритоном:

В каждой хорошенькой девочке,
В каждой миленькой лапушке,
Могут быть где-то запрятаны,
Блядские гены прабабушки!

В каждой хорошенькой девушке,
В каждой миленькой лапушке,
Может быть, где-то скрываются,
Блядские гены прабабушки!

И снова заголосила девушка, но появилась она уже в другом платье, а точнее в домашнем халате. На голове у девушки, по домашнему же, расположились бигуди. Подмена видимо произошла, когда все отвлеклись на бородачей.