Седьмое небо

– Твой отец знал, что серьезно болен, ему нужны были деньги, и потому он решил обратиться ко мне, – глухим голосом начал Рамон. – Я предложил ему свое поручительство, причем без всякого залога. Но гордость не позволила Генри принять помощь, и потому он выдвинул встречное предложение – он передает мне отель с условием, что я сделаю все необходимое, чтобы сохранить его на плаву. Причем, я должен был непременно скрыть это от тебя, – устало добавил он.

– Но почему?

– Почему? – повторил Рамон и усмехнулся. – А чтобы его драгоценная дочурка ни о чем не волновалась, тем более что приближался день нашей свадьбы. Она получила своего принца. Твой отец хотел, чтобы…

– Прекрати сыпать обвинения на мою голову, иначе я запущу в тебя чем-нибудь тяжелым, – перебила его Синтия.

– Прежняя Синтия уже сделала бы это без предупреждения.

Но прежней Синтии уже нет – погибла в катастрофе по дороге в Гаррисберг, грустно подумала Синтия. А новая Синтия пытается лишь собрать по крупицам то, что осталось от прежней.

– Продолжай, пожалуйста, – чужим голосом попросила она.

– Почти все уже сказано. – Рамон пожал плечами. – Мы договорились на том, что я сделаю все, как хочет Генри. Но, чтобы быть до конца честным, я, несмотря на указанную в документах дату, отказался вступать во владение, пока мы с тобой не поженимся. Тем самым у меня сохранялась возможность оправдать свой шаг.

– Значит, мы начали совместную жизнь со лжи, – заметила Синтия.

– Мне очень жаль.

Но это ничего не меняло. Синтии было трудно простить обман самых дорогих ей людей, которых она любила, – отца и мужа.

– Неужели вы считали меня такой слабой и наивной, если решили утаить от меня жестокую правду? – с болью спросила она.

Рамон отвел глаза.

– Это была сделка, и я не имел права нарушить ее.

– Значит, теперь ты решился нарушить обет, чтобы оправдаться передо мной, – заключила Синтия.

Им удалось отлично все законспирировать. Синтия грустно улыбнулась своим мыслям. Каждое слово отцовского завещания было тщательно выверено. « Все, чем я владел, переходит к моей дочери». И никаких уточнений. Да, Рамон продумал мельчайшие детали.

Надо же, как ловко меня подловили! – поразилась Синтия. Она встала.

– Если это все, то я пошла.

– Куда?

– Домой, за своим чемоданом. – Чтобы на этот раз уже окончательно уйти от тебя, мысленно продолжила Синтия. – Мы все сказали друг другу, мне нечего добавить.

– Вот здесь ты ошибаешься, – мрачно возразил Рамон. – Мы даже не затронули главного… И если ты думаешь, что я буду пассивно наблюдать, как ты уходишь, то ты сильно ошибаешься, Синтия.

– В прошлый раз, помнится, тебя подобная позиция устроила.

Рамон вздохнул.

– Снова мы вынуждены вернуться к Саймону.

Черт бы побрал этого Саймона, устало подумала Синтия,

Он поселился вместе с ними буквально через неделю после их свадьбы. Саймон изображал любящего брата, но втайне во всем завидовал Рамону – его уму, богатству, красавице жене. Саймон, которому выпала незавидная роль бедного родственника, часто сетовал, что выбрал себе не тех родителей – разумеется, когда Рамон не мог его слышать. Он страстно хотел тоже быть Милвордом, но, к сожалению, был только Тейтом.

– Между прочим, он во всем раскаялся, если тебе это интересно.

– Раскаялся?! – Синтия презрительно хмыкнула.

– Ему очень стыдно, – заверил Рамон.

В Синтии снова всколыхнулась злость. Если бы могла, она с удовольствием осадила бы себя, прекрасно понимая, что сегодня с нее достаточно эмоций. Синтия с трудом справлялась с грузом проблем, навалившихся на нее в один день. Это было выше ее сил.

– Этот человек оскорбил мои дружеские чувства, мое гостеприимство, мою семью, меня лично, наконец, – сказала Синтия, чеканя каждое слово. – Я надеюсь, что чувство вины будет жечь его до конца дней.

– Так и будет, – заверил Рамон.

– Неужели ты надеешься вызвать во мне жалость?

– Жалость всегда предпочтительнее обиды, дорогая. Мне следовало быть умнее. – Рамон тяжело вздохнул. – Теперь ты видишь, что обида сотворила с нами.

– Мне кажется, я ненавижу тебя, – выдохнула Синтия и отвернулась.

– Так тебе кажется, или в самом деле ненавидишь?

– Иди к черту! – огрызнулась Синтия и пошла к выходу, дрожа всем телом и от волнения сильнее прихрамывая.

Спускаясь по лестнице, Синтия невольно снова залюбовалась чудесным интерьером холла.

– Он уехал в Амстердам, – услышала Синтия за спиной голос Рамона. – Я тогда подумал, что ты уехала вместе с ним, и бросился в погоню. Я хотел убить его, – признался Рамон. – После чего собирался устроить хорошую взбучку тебе. Но все вышло иначе. Саймон прятался от меня, прекрасно зная, что я обязательно достану его. – Он грустно вздохнул. – Но на самом деле я поехал за тобой, а тебя с ним не оказалось, и, вместо того чтобы убить его, я разрыдался как ребенок… Ну что, тебе стало легче от моего признания? – многозначительно спросил он. – В результате в Саймоне проклюнулось хоть что-то человеческое – он разрыдался вместе со мной и признался в своих кознях.