Седьмое небо

«Упасть очень легко, милая барышня, куда как проще, чем подняться!.. Всё взаимосвязано в вашем Мире, и поэтому один проступок, как снежная лавина, – увлекает за собой всё новые и новые, и уже забываешь суть, и падаешь, поддавшись общему губительному настроению: забываешь себя и зачем ты здесь вообще… Но я ни в коем случае это вам ни в укор, моя дорогая, скорее, в укор самому себе! Вы уж простите старика – изливаю тут вам свою душу, а кому сейчас, в век прогресса и эволюции, интересны стариковы проблемы!»

«Что вы! всё в порядке, это вы простите, что я не смогла вам помочь!»

«Пустяки… пустяки», – старичок тяжело и горестно вздохнул и ушёл, оставив Настю в неком смятении, не оставившем её весь последующий день, и, понятное дело, что в итоге никакого заказа так и не последовало, потому как старичок был явно не в себе и обратился совсем не по адресу, но это смятение, которое он зародил в душе Насти, заставило её сейчас взять ноутбук и ввести это имя в строку «поиск».

Всецелова Любовь Мирославовна.

Её пальцы застыли над клавиатурой, не решаясь напечатать то, что было нужно напечатать далее…

«Бред какой-то!» – подумала Анастасия, но всё же напечатала: пальцы как будто ожили и уже совсем не нуждались в участии разума, овладев своим собственным интеллектом: «Первый День Сотворения Мира» написала Настя в строке «возраст», и нажала «enter», ноутбук вновь отчаянно зашуршал своими схемами и цепями, пытаясь выудить из недр интернета нужную информацию, но в следующий миг в коридоре раздался звонок в дверь, Настя прислушалась – из соседней комнаты слышался телевизор, из которого раздавались отчаянные возгласы комментатора, комментирующего футбольный матч, рёв стадиона и папины выкрики, полные боли и разочарования, Настя вздохнула, отложила ноутбук и отправилась открывать дверь; на пороге стоял Костя, и вид имел весьма понурый, Настя улыбнулась ему и посторонилась, широким жестом предлагая войти.

– Ты чего такой кислый, словно весь день лимон ел?

Костя неуверенно вошёл.

– Да нет, нормальный…

– Чаю хочешь? – Настя уже почти закрыла за соседом дверь, но Костя остановил её.

– Может, пойдем, поиграем? Не хочешь? – с надеждой взглянул он на неё исподлобья; Настя несколько опешила от такого тона, неуверенно пожала плечами.

– Пошли, если хочешь, почему нет?..

Костя кивнул.

– Бери гитару, а я за Шуриками пока зайду.

– Хорошо, сейчас иду…

Костя вышел, оставив Настю одну удивляться его настроению, которое Настя не помнила, чтобы за ним водилось раньше, но так или иначе, а она вернулась к себе в комнату, взяла гитару и вышла, оставив ноутбук на диване, уже не думая ни о старичке, ни о его пропавшей дочери Любе, а на экране, тем временем, уже отобразилось, что Всецелова Любовь Мирославовна находится…

…Настя так и не узнала – где, потому что батарейка в компьютере после села, и он выключился, похоронив эту тайну во всемирной электронной паутине.

Через десять минут Костя, Настя и Оба Шурика сидели на лестнице и перебирали, настраиваясь, струны на двух стареньких гитарах, наполняя затхлый подъезд густыми приятными звуками, тёплыми и так завораживающими душу только здесь – в парадках.

– Ну, с чего начнём? – довольно потянулась Шурик, улыбаясь всем своим открытым симпатичным личиком, при этом смешные косички её подрагивали жёлтыми бантами.

– С «Алисы», – авторитетно заявил Шурик, подстраивая гитару.

– Да ну, тебя! – насупилась Шурик. – Вечно мы с этой твоей «Алисы» начинаем! Давайте лучше эту сыграем… «Моя правая нога с края соскользнула! Мне осталось только петь то, что ветром голову надуло!» – весело загорлопанила она.

– Во-во! Это как раз про тебя! Ты за подоконник держись, а то упадёшь! – насупился и Шурик.

Настя улыбнулась этой их распре и не спеша прошлась пальцами по струнам, родив первый аккорд и тихо запев своим чистым, глубоким и мелодичным голосом, от которого замирало сердце и затихала душа, она улыбнулась Костику, весело стреляя в него своими пятикалиберными лучистыми глазищами:

«После трудного дня

Приходит усталость,

И теперь только нужно

Чуть-чуть отдохнуть».

Костя с благодарностью в глазах, смущённо улыбнулся ей в ответ, а Шурик подхватил:

«Нам от прошлых побед

Ничего не осталось,

И ушедших обратно

Уже не вернуть».

Настя ещё раз толкнула Костю плечом, показывая глазами, мол, давай с нами, не грусти, и Костя подхватил припев:

«Мой друг никогда не грустит,

И пьёт эту ночь вместе со мной!»

В целом и в общем получилось душевненько, песня эта действительно подняла Косте настроение на высшую ступень блаженства: что может быть лучше вот такой вот душевной и чуткой заботы друзей, с которыми можно в безопасности скоротать непроглядную питерскую ночь! они помолчали немного, чтобы не разрушить нечаянным словом душевность момента, Костя и Шурик закурили.

– А ты чего, Шура, нам не подголосила? – взглянул на сестру Шурик, выпустив в потолок клуб сизого дыма.

– Я не люблю такие песни… – пожала плечами Шурик, не глядя на Шурика.

– Какие такие?..